Королева двора. Лариса Райт
Читать онлайн книгу.
ремлены глаза всех ребят во дворе.
Мишка Полуянов – хулиган и двоечник (в виду исключительно лени и отсутствия должного родительского контроля, а не мозгов) – только что перебрался с крыши гаража на забор, вдоль которого понизу сплошной чередой тянулись битые стекла, ржавые железки, увесистые булыжники и еще много всякого опасного для жизни мусора. Но парень вниз не смотрел, он балансировал на узком бетоне, медленно передвигаясь, высоко закинув голову, подставив свое и без того испещренное веснушками лицо жаркому летнему солнцу и загадочно улыбаясь невесть чему, будто эта рискованная прогулка была делом самым обыкновенным, во время которого вполне можно отвлечься и помечтать о чем-то своем.
– Упадет дурачок! – твердила Верочка с типичной женской интонацией, объединяющей в себе и умиление, и восхищение, и искреннее, нескрываемое волнение.
– Да ладно тебе, Верка, каркать. – Подруге наскучили ее причитания. Она отвела руку, которую Вера не переставала дергать, и равнодушно отвернулась от забора. – Что ему будет-то? Выпендривается, да и только.
– Ничего не выпендривается! – Верочка все восприняла на свой счет, даже зарделась. «А что, если и правда он из-за кого-то… А вдруг из-за меня! А хоть бы и так! Ох, если бы действительно из-за меня, тогда бы…»
– Точно, выпендривается! Было бы из-за кого! А то ни кожи ни рожи.
Верочка потупила маленькие глазки, задышала часто курносым носом. Неужели правда из-за нее на забор забрался? Это ведь у нее ни кожи, ни рожи, ни фигуры – колобок, да и только.
– Из-за кого? – переспросила, затаив дыхание.
– А ты не заметила? Гляди, там, – теперь уже Ксанка больно дернула подругу за руку, – в первых рядах. Да не туда смотришь! Там Светка с Надькой. На кой они Мишке сдались – первоклашки. Левее, да еще левее. Что ты на Борьку уставилась?! Будет Мишка на забор из-за него сигать! Да вон же рядом с бабой Шурой стоит, ну с пучком, видишь теперь?
– Вижу. – Верочка вытянула шею, стараясь рассмотреть получше ту, на кого показывала Ксанка. Девочка была невысокой и очень стройной, даже худой, похожей на статуэтку, способную сломаться даже от легкого дуновения ветерка. Шея такая длинная и тоненькая, что оставалось совершенно непонятным, каким образом она выдерживает заметную тяжесть волос, скрученных на затылке в тугой узел. Верочка, как ни пыталась, ничего больше разглядеть не смогла. Девочка стояла к ним спиной и, судя по задранной вверх голове, так же, как все собравшиеся, не сводила глаз с отчаянного мальчишки на заборе.
– Кто это?
Ксанка должна быть в курсе. Ее мать работала в домоуправлении и, конечно, все про всех знала.
– Балерина. – Ксанка постаралась вложить в голос максимум презрения, хотя не испытывала его ни к самому искусству, ни к людям, им занимающимся.
– Балерина… – завороженно повторила Верочка и еще больше вытянула шею, чтобы уловить хотя бы какие-то черты той, что стояла в партере.
Словно повинуясь Вериному тайному желанию, девочка обернулась, скользнула по ним взглядом и снова вернулась к созерцанию Мишкиных кульбитов. Перед Верочкой промелькнули тонкие, будто нарисованные черным карандашом брови, темные большие глаза и маленькая мушка над верхней губой.
– Красивая, – зачарованно протянула Вера.
– Вот корова, – беззлобно укорила подругу Ксанка. Ее раздражала Веркина незлобивость и покорность всему происходящему. Весь двор в курсе ее влюбленности, а она будет восхищаться той, к которой неровно дышит объект ее девичьих грез. Ну, не корова ли? – Корова и есть.
– Красивая, – повторила Верочка теперь уже с грустью, не забыв напомнить себе о том, что завидовать плохо.
– Да что в ней такого красивого?! – Ксанка не любила, когда подруга расстраивалась. Это грозило уходом домой и слезами в подушку. Без Верочки ей во дворе стало бы скучно. На голубятню мать запретила лазить еще неделю назад, на кино не было денег, а в реке обнаружили кишечную палочку и поставили на берегу табличку «Купаться запрещено». В другое время Ксанка, может, и плюнула бы на табличку, но очередное ослушание грозило отлучением не только от голубятни, но и от улицы вообще, а потому позволять подруге расстраиваться было никак нельзя. Если она решит предаться горю, Ксанке не останется ничего другого, как отправиться домой и читать очередную муру из списка внеклассной литературы. Список состоял из тридцати заданных на лето произведений, из которых одолела она со скрипом, слезами и скандалами не больше пяти. Нет, она не могла позволить Верочке уйти и с жаром принялась исправлять допущенную оплошность.
– Да ты приглядись, Верунь, – жердь, да и только. – Это не были просто слова. Ксанка, крепкая, ладно сбитая, с уже начавшей оформляться к одиннадцати годам грудью, на самом деле считала худышек несчастными, а Верочкину полноту – скорее достоинством, нежели недостатком.
– Подумаешь, жердь. Зато глаза какие! И смотрит на него.
– На него все смотрят, хотя, по-моему, спектакль давно перестал быть интересным.
Словно в подтверждение ее словам балерина опустила голову, протиснулась между Борькой