Жизнь моя не повторится дважды.

      Жизнь не песня, чтобы снова спеть

      Так или иначе, но однажды

      Мне придется тоже умереть.

      Как бы я ни прожил свои годы,

      Я прошу у жизни: подари

      Вкус воды и запах непогоды,

      Цвет звезды и первый взлет зари.

      Пусть и счастье не проходит мимо,

      Не жалея самых светлых чувств.

      Если смерть и впрямь неотвратима,

      Как я жить и думать разучусь?

      Мы ели хлеб и пили воду.

      Не до веселья было нам.

      Мы покоряли непогоду,

      Считая годы по зубам.

      Я сохраню былую ярость,

      Войдя к потомкам поутру.

      У них, как памятник, состарюсь,

      Как память сдам, но не умру.

      Мы жаркою беседой согревались,

      Мы папиросным дымом одевались

      И у «буржуйки» сиживали так.

      В такие дни покой невероятен,

      А дым отечества и сладок и приятен,

      Окутавший наш проливной барак.

      Он сбит в осенней непогоде вязкой

      С обычной романтической завязкой —

      В лесу, в дождях, в надежде и в дыму.

      Я потому об этом вспоминаю,

      Что лучшего я времени не знаю,

      По силе чувства равного ему.

      Какое это было время, дети!

      Мы жили в тьме и вместе с тем на свете,

      На холоде у яростных костров.

      Мы спали под открытым небом, в доме,

      В кабинах экскаваторов и громе

      Неугомонных наших тракторов.

      А по утрам хлебали суп из сечки,

      Приветливо дымящийся на печке,

      И были этим сыты до зари.

      Мы думали о вредности излишеств,

      Роскошнее не ведали из пиршеств,

      Чем с чаем подслащенным сухари.

      Когда фундамент первый заложили,

      От счастья замерли, а впрочем, жили

      Невероятно гордые собой.

      Мы день кончали песней, как молитвой,

      Работу нашу называли битвой.

      И вправду, разве это был не бой?!

      Я не могу вам передать эпохи.

      Нет слов других, а эти, может, плохи.

      Я лучше случай расскажу один.

      Пришел сентябрь – в округе первый медник.

      Одел он свой протравленный передник,

      В его руках паяльник заходил.

      Уже леса покрылись медным цветом,

      Последняя гроза прощалась с летом,

      Стремительнее двигалась вода.

      А тут еще нагрянул дождь-подстёга.

      Рекою стала главная дорога.

      Так с непогодой к нам пришла беда.

      Вода в плотину бешено вгрызалась.

      Всю вражескую ненависть, казалось,

      Она в себя вобрала в эту ночь.

      Как мы тогда стремительно