Утром, пока Татьяна досматривала сладкие сны (я надеялся, что сладкие), я сбегал в общагу. Народ уже успел принять, так называемые «водные процедуры», и готовился к завтраку. Я разыскал Богатова и попросил его прикрыть меня на занятиях, если будут спрашивать. Второй парой у нас должен был быть семинар по «Научному коммунизму», и я к нему готовился. Но теперь обстоятельства изменились.

      – Ну и как там, твоя подружка, – Андрей сально усмехнулся и хитро подмигнул, только что слюни не потекли.

      – Нормально. О тебе не спрашивала, приветов не передавала. Так прикроешь? Скажи, что записался в офтальмологический кабинет, или, что ликвидирую последствия наводнения-землетрясения. В общем, соври что-нибудь.

      Я не зря обращался к Андрею, он ведь всё же был старостой нашей учебной группы и, также как и куратор, отвечал за явку и наличие студентов на занятиях.

      – Пять рублей, – просто сказал он, и широко зевнул, – и можешь гулять хоть до послезавтра.

      – Да ты что, братан! Это же грабёж средь бела дня! – практичность моего друга поставила меня в тупик, – до «степухи» ещё две недели, даже сигареты не на что купить!

      Андрей Богатов был невозмутим, впрочем, как и всегда, просто я этой невозмутимости раньше у него как-то не замечал. Мы же ведь считались друзьями.

      – Так, я о чём же и говорю, – улыбнулся он в ответ, – мне сегодня идти к Иришке вечером, даже цветы не на что взять, да и конфеты тоже нужны. Но учти, я вхожу в твоё положение, мы же ведь, друзья. Поэтому так: с тебя два пятьдесят сейчас, и гуляй, Вася. Остальные потом отдашь.

      – Ну ты и муфлон! – бросил я ответ, впрочем, безо всякой злобы.

      Потом вытащил из-за обложки своего студенческого билета заначку – сложенный вчетверо «трояк».

      Андрей взял деньги с видом бармена львовской «Вежи», которому дают на чай. И сказал:

      – Слушай, брат, сдачи совсем нет, – и усмехнулся, – ладно, все расчеты потом.

      Я махнул