Рассказы знавших Скорцени и Геббельса. Игорь Алексеевич Гергенрёдер
Читать онлайн книгу.
когда соседи отступят, к вам зайдут во фланги и окружат. В этих непрерывных боях Олег исчез. Для него плен был хуже смерти.
– Надеюсь, он как-то где-то затерялся, переоделся и спасся, – произнёс рассказчик с тёплым чувством. – Возможно, потом воевал против нас.
Ветеран пустился в рассуждения. Солдат, если у него есть голова, должен воевать, пока дела идут хорошо или хотя бы сносно. А когда всё идёт прахом, он из-за глупости высшего руководства превращается просто в отбросы.
Хансйорг сравнил немцев с итальянцами. Мы, немцы, мол, извека приучены к тому, что улучшение жизни приходит сверху от правителей как награда за неустанный честный труд, за исполнение приказов, следование закону.
– Нам не мешало бы хотя бы отчасти брать пример с итальянцев. Умирать за цели государства – это не по ним. Потому они плохие солдаты, зато отчаянные разбойники, которые храбро дерутся не за что-то, чего нельзя взвесить на ладони, а за свою личную выгоду. В старину они небольшой шайкой дерзко нападали на охрану сеньора и грабили его, зная, какую долю получит каждый из них. – Старый немец усмехнулся: – Это не то что изо дня в день рисковать своей шкурой с единственной надеждой – в лучшем случае остаться в живых.
– Как только американцы высадились на Сицилии, – продолжил ветеран, – итальянцы, которые и до того воевали без всякой охоты, перестали сопротивляться. Свои же фашисты арестовали Муссолини.
Хансйорг вернулся к личности Отто Скорцени. О нём-де пораздували сказки, в сорок пятом союзники ждали какой-то неслыханной схватки с ним и его людьми в австрийских Альпах, а он просто мирно сдался. За это его отпускали из лагеря к семье, лечили от болезней, оперировали, перестали держать за решёткой, а потом за оградой лагеря, и он скрылся. Спокойно жил в Испании, умер своей смертью, а слава о нём как о сверхчеловеке осталась.
Добавлю от себя: легендарный диверсант прожил не слишком долго – шестьдесят семь лет.
Старый немец в раздумье
– Я должен дать корм животным, – сказал хозяин.
Он встал со стула и, когда с вилами проходил к кормушке мимо бычков, один из них вдруг лягнул его задней ногой по заду.
– О, проклятый! – Хансйорг повернулся к бычку, сказал ему беззлобно: – Я тебя понимаю. Ты хорошо знаешь, ради чего я тебя кормлю.
Удар, видимо, был несильным. Уве, сидя со мной за столиком, смеялся.
– Ты его запомни и зарежь для нас! – крикнул хозяину, а мне объяснил: зимой один бычок предназначается для друзей.
Кому достаётся одна нога, кому другая, кому – печень, кому – мозги. Семья Уве получает то грудинку, то желудок.
– Что вы с ним делаете? – спросил я.
– Фаршируем сыром, чем-нибудь ещё.
Друзья, как и Уве, привозят Хансйоргу овощи, живущие в городе привозят виски: американский, ирландский, шотландский, коньяки, мартини.
– Но он ничего этого не пьёт. У него два сына и дочь, всё отдаёт сыновьям и зятю, – сообщил мой друг и добавил: – А твою водку не отдаст, сам будет пить по стаканчику в день.
– Почему?
– Будет