«Что?! С какой стати три часа работ? Да пошли вы все с такими заданиями!» – в гневе подумал я и уж собрался уходить, как увидел отряд стражников, заинтересованно посматривающих в нашу сторону. Внутри меня все похолодело. Прибежали все же на дикие крики старушки, но не стали вмешиваться, ожидая, чем все закончится. И если прямо сейчас я откажусь, то меня повяжут, и три часа буду вкалывать на общественных работах – мыть стены, чистить лошадей, подметать площадь. Дернуло же меня принести сюда эту старушку!

      – Конечно, любезная, поухаживаю я за вами, раз встречу вашу организовал, – промямлил я, входя вслед за старушками в дом.

      У Матрены оказался очень уютный и светлый дом. Белые и, казалось, невесомые занавески были развешаны на окнах, на небольших тумбах стояли большие цветы в горшках, проходя мимо одного из которых старушка провела по листу пальцем и тщательно его изучила – наверняка ежедневно протирает со своих цветков несуществующую в Барлионе пыль.

      – Ты, милок, ступай на кухню да приготовь нам чаю. В шкафу найдешь печенье и сахар; как приготовишь, неси сюда, – сказала хозяйка, размещаясь в просторном кресле. – А мы поговорим о своем, девичьем.

      – Чай – это, конечно, хорошо, только не умею его делать, не обучался. – Я сделал последнюю попытку избавиться от задания.

      – Всему-то вас учить надо, как же молодежь без нас жить-то будет? Хоть и на покой не уходи, – проворчала Пелагея, после чего махнула рукой в мою сторону: – Иди, и без чая не возвращайся.

      – И печенье прихвати, – напомнила Матрена, а я смотрел на возникшее перед глазами сообщение.