Супруги Доквайлер записали ее в частную школу, где требования были выше, чем в государственных, которые она посещала прежде, но это только ее раззадорило, и она училась еще лучше. Постепенно у нее появились друзья. Она скучала по Тельме и Рут, но утешалась тем, что они должны радоваться обретенному ею счастью.

      Она даже стала с верой смотреть в будущее и подумывать, что и ей там уготован кусочек счастья. Разве у нее не было личного хранителя? Возможно, даже ангела-хранителя. А если уж кому судьба послала ангела-хранителя, то его ждут впереди любовь, счастье и благополучие.

      Вот только может ли ангел-хранитель прострелить человеку голову? Или избить его до потери сознания? Пусть так. Все равно у нее был очень мужественный хранитель, ангел или кто другой, а еще любящие приемные родители, и разве можно отказываться от счастья, если оно тебе падает с неба?

      Пятого декабря, во вторник, Нина пошла к кардиологу, которому она показывалась каждый месяц, поэтому, когда во второй половине дня Лора вернулась из школы, дома никого не было. Она открыла дверь своим ключом и положила книги на столик в стиле Людовика XIV рядом с лестницей.

      Огромная гостиная была декорирована в кремовых, розовых и бледно-зеленых тонах, отчего казалась уютной, несмотря на свои размеры. Лора остановилась у окна полюбоваться видом и пожалела, что рядом нет Рут и Тельмы; у нее мелькнула мысль, а не могли бы они приехать сюда.

      Почему бы и нет? Карл и Нина обожали детей. Их любви с избытком хватит для кучи детей, для целой сотни.

      – Шейн, – сказала она вслух, – ты гений.

      Она пошла на кухню и приготовила еду, чтобы взять к себе в комнату. Она налила стакан молока, разогрела в духовке булочку с шоколадом, достала из холодильника яблоко, и все время обдумывала, как заговорить с Доквайлерами о сестрах-двойняшках. Идея казалась ей вполне осуществимой, и она не могла обнаружить в своем плане ни сучка ни задоринки. С полными руками она плечом открыла дверь из кухни.

      Угорь поджидал ее в столовой; он схватил ее и с такой силой швырнул об стену, что у нее перехватило дыхание. Яблоко и шоколадная булочка слетели с тарелки, тарелка выскочила у нее из руки, он выбил стакан молока из другой, и тот со звоном разбился об обеденный стол. Он снова схватил ее и снова швырнул об стену; боль пронзила ей спину, зрение затуманилось, но ей нельзя было терять сознание, и она цеплялась за него из последних сил, хотя все ее тело кричало от боли, не хватало дыхания, она плохо соображала.

      Где же ты, мой хранитель? Где?

      Шинер придвинул свое лицо к ее лицу, ужас обострил до предела ее чувства, и она с особой ясностью