Вторым был североамериканский «Шевроле Тахо», довольно популярный здесь, третьим – большой фургон «Опель». Никто не обращал внимания на мои гражданские брюки, на мой автомат с глушителем на груди, каким местные полицейские не пользуются. Все останавливались, я заглядывал в салон или в кузов и желал счастливого пути. И, уже заканчивая проверку «Опеля», я увидел вывернувший из-за поворота дороги микроавтобус «Ауто Юнион – Каравелла» в полноприводном исполнении и с тонированными стеклами. Почему-то сразу понял – они.

      – Можете ехать! – я махнул рукой.

      «Ауто Юнион» начал притормаживать – и тут его мотор взревел, и он пошел на обгон, весьма опасный, почти впритирку к отъезжающему с обочины «Опелю». Водитель «Опеля» дал длинный, негодующий гудок, я выхватил «Беретту» и выстрелил в воздух.

      Снайперы отработали блестяще, почти как группа по борьбе с терроризмом. Бить по водителю было нельзя, машина с погибшим водителем на спуске горной дороги – страшный снаряд. Короткая пулеметная очередь ударила по двигателю, выводя его из строя, снайпер прострелил правую переднюю покрышку. Ювелирный выстрел, прострелить спереди покрышку движущейся машины сложно, почти даже невозможно. Справа был не обрыв, не встречное движение, справа была посыпанная гравием узкая обочина, а за ней, как часто здесь бывает, – ограда чьего-то частного альпийского луга. «Ауто Юнион» потащило влево, на обочину, водитель попытался выкрутить руль (если бы получилось – скорее всего, перевернулся бы) – но в этот момент его настигла очередная точная пуля.

      Я бросился бежать за бороздящим гравий, теряющим скорость «Ауто Юнионом». Вряд ли я бегал когда-то, как я бегал в эту ночь…

      Кто-то толкнул боковую дверь, когда я был на расстоянии