– Мисс Райт – стенографистка. Новое введение Уголовного департамента, – буркнул Суон, всем своим видом демонстрируя недовольство подобным нововведением. – Я хотел задать несколько вопросов, касающихся вашего пациента…

      – Ну что же. Ума не приложу, каким образом лорд Карниваль может быть вовлечён в какое-то уголовное дело, но я слушаю вас.

      – Я могу узнать, когда заболел лорд Карниваль?

      – Он давно болен, старший инспектор. В его болезни нет ничего тайного, у него туберкулёз. Самое ужасное, что он долгое время пренебрегал лечением, хотя мы могли бы значительно облегчить его состояние. Теперь у него обострение.

      – Но когда ему стало хуже?

      – За мной прислали вчера рано утром. У лорда началось горловое кровотечение, и он был крайне слаб.

      – Утром? Но накануне вечером он ещё был у графа Бёрлингтона?

      – Да, и это была его роковая ошибка. Ему не следовало выезжать, тем более в такую ужасную погоду. Я предупреждал его, но его светлость вообще не склонен слушать кого бы то ни было.

      – Что ж, благодарю вас, доктор. вы очень любезны. А кто был рядом с лордом, когда вас вызвали?

      – Его секретарь. У его светлости нет семьи.

      С секретарём также удалось поговорить. Он производил впечатление человека ответственного, подчёркнуто медленно отвечал на вопросы, с сомнением поглядывая на мисс Райт, чтобы удостовериться, что та успевает заносить его ответы в блокнот. По его словам, лорд Карниваль вернулся после сеанса около десяти часов, и был нездорово возбуждён, что, несомненно, было признаком начинающегося приступа. Секретарь предложил немедленно послать за доктором Хинксли, но лорд категорически отказался, велел подать ему чаю и грелку, и не беспокоить его более. Секретарь выполнил распоряжения и отправился в свою спальню, находившуюся во флигеле. А около четырёх часов утра лорд Карниваль вызвал его звонком: как утверждал секретарь, Карниваль был очень плох, кашлял кровью и потерял сознание, прежде чем приехал доктор.

      Рассказ, казалось, вполне удовлетворил инспектора.

      Когда визитёры уже готовы были покинуть дом, и дородный дворецкий подал инспектору шляпу, Суон, воспользовавшись моментом, задал вопрос и ему:

      – Любезный, вы не припомните, в котором часу лорд Карниваль вернулся домой позавчера, когда выезжал к графу Бёрлингтону?

      – Около десяти, сэр. Он был уже нездоров и сразу поднялся к себе.

      – И более не покидал дома?

      – Полагаю, что нет, сэр.

      – Благодарю вас.

      Выйдя из особняка, Суон обратился к Иве, до тех пор хранившей молчание:

      – Ну, и что вы об этом думаете?

      – Он был нездоров у Бёрлингтона, это совершенно очевидно. Но мне будет неспокойно, пока мы не поговорим с ним лично. Мы можем отправиться теперь к вдове Глейн?

      Миссис Глейн была ужасно перепугана появлением инспектора Суона и мисс Райт.

      – Миссис Глейн, это мисс Райт от общества «За защиту женских прав», –