Изюм из булки. Том 1. Виктор Шендерович
Читать онлайн книгу.
Что мака не будет, было, в общем, уже понятно…
Так здоровее!
В инструкции по проведению производственной гимнастики, в Радиотехническом институте, было сказано: «Во избежание обрушения лепнины вместо упражнения “бег на месте” производить упражнение “бег на месте без участия ног”».
Конец эпохи
Лепнина, однако, все равно отваливалась, и основы дрожали под ногами…
В театре «Современник» шел ночной просмотр фильма Анджея Вайды «Человек из мрамора». Зал, привыкший к аншлагам, был забит под завязку. История рабочего парня, обманутого и преданного Компартией, – в центре Москвы, пускай ночью и один раз, но абсолютно легально!
Год был, наверное, восемьдесят третий – во всяком случае, точно до Горбачева. Советская власть давала трещину прямо на глазах…
Как заголялась сталь
В начале восьмидесятых один студент ГИТИСа нанялся ночным сторожем в музей Николая Островского.
Студент был не дурак: работа не бей лежачего (чуть ли не в прямом смысле), зарплата – семьдесят целковых, внизу – ресторан Дома актера… Но, всей этой синекурой не ограничившись, студент на время своих посиделок в ресторане начал сдавать кровать Николая Островского проституткам с Тверской.
По трешке за сеанс.
Ту самую кровать, где было написано про жизнь, которая дается человеку один раз.
Студент хлопотал насчет приработка, а метафора сложилась сама.
Дом
Вышеупомянутый ресторан был частью родного для нас Дома актера. Дом этот сгорел в ужасном пожаре в 1988 году, но и сегодня, сквозь стеклянный куб торговой галереи, я вижу призраки тех коридоров и гостиных.
…Конец семидесятых; Давид Самойлов читает стихи – маленький, крепкий, в огромных лупах-очках. Просят что-нибудь из нового; он некоторое время копается в листках – вот это!
«Но зато – дуэт для скрипки и альта!»
Я слышал едва ли не первое исполнение этого классического стихотворения…
Легкость самойловского ума.
– Почему вы, москвич, живете в Пярну?
Секундная пауза.
– Давайте я вам лучше расскажу анекдот.
И Самойлов рассказывает анекдот про английского лорда, который каждый вечер приходил в гости к другому лорду. Они курили трубки, пили кофе… И так каждый день, двадцать лет подряд. И вот однажды – шесть вечера, а его нет. Семь вечера, восемь… В девятом часу встревоженный хозяин велит запрягать и едет узнать, что случилось.
Приятель сидит дома один – курит трубку, пьет кофе.
– Сэр! Почему вы не у нас? Что случилось?
– Знаете: надоело!
Смех в зале на это «надоело» – совсем не по английскому адресу…
Другой вечер, другой классик – Рита Райт-Ковалева. Переводчик – в ее случае слово недостаточное: сэлинджеровский Холден заговорил на таком поразительном, живом русском языке, которого еще не было и здесь!
Она рассказывает о тех, кого знала близко: Володя, Аня, Боря, Осип… – и дух захватывает от гула времени. Вот же оно, рядом, в одном касании!
На вопрос, кто ей нравится из пишущих сегодня:
– Русский