Мой лейтенант. Даниил Гранин
Читать онлайн книгу.
а я им говорю: «Дорогой начальник, в следующей атаке обязательно сгорю».
Рядом со мной сидел молодой заряжающий. Он подпевал и тут же успевал пояснять мне, что покидать машину можно, лишь испросив приказ полкового начальства, неважно, машина подбита или горит, а без приказа выберешься через люк – и хана тебе. Как вернешься в полк – под расстрел. Машин дизельных мало, сообщил он, больше бензиновых, а они, блядские зажигалки, чуть что – вспых и с концами, вот и горим.
Механик-водитель еще кое-как успеет, продолжал он, а остальные… и он, аккуратно сняв у меня с рукава вошь, хрустко раздавил ее ногтями.
– Это ваша пехотная скотина, – подмигнул он, – к нам она не суется, солярка ее душит.
– Не беспокойся, – сказал я, – вы теперь без танков, вошь, она в наступление пойдет.
Я ему одно средство наше рекомендовал: мы раздевались догола и совали в муравейник, там, где черные муравьи, всю одежку совали, получалось вроде вошебойки…
Был еще куплет:
И будет карточка пылиться
На полке пожелтелых книг.
В танкистской форме при медалях
Тебе я больше не жених.
Это было мне наглядно, только я на фото у нее без танкистской формы. Все так и сбудется – постоит «на полке пожелтелых книг» в память о первом возлюбленном, пока не сменит чья-то другая фотография, того, другого, Римма и ее поставит. Ничего не поделаешь. Эти ребята-танкисты правильно излагают закон замещения, действует он без всяких поблажек. На этой войне любовь не срабатывает, не под силу.
Ночной ветерок повернул дым на нас, глаза защипало. Впервые через это фото представил ход дальнейшей жизни без меня. Они здесь все спокойно принимали свое будущее. Да и настоящее тоже, принимают, что с Ленинградом покончено, но большая война еще впереди. Это я никак не опомнюсь…
Майор ел печеную картошку вместе со всеми, что-то рассказывал смешное, показывая на нас, горелое лицо не позволяло ему смеяться, и он просто выкрикивал: «Ха-ха-ха».
Ночью Ермаков разбудил меня, надо уходить. Он не верил, что Ленинград взят. Я тоже не верил, но мне нравился майор, нравились танкисты. Алим согласился идти с нами и Трубников, а вот Мерзон решил остаться, его привлекла решимость майора, его идея «до самого Берлина виселицы».
– Куда мы уходим? – твердил Мерзон. – Куда?
Дождь стучал по брезенту.
Действительно, куда мы уходим? – думал я. – Все время уходим. Куда?
Зачем я ушел на эту войну? – вдруг проскочила мысль. Ушел на одну войну, а оказалось, это совсем другая. И вот сейчас – куда мы уходим?
– Не хочешь, – сказал Ермаков Мерзону, – оставайся.
– И останусь.
– Ты что, веришь, что Ленинград взят? – спросил я.
– А ты веришь, что Киев взят? – спросил он.
– Это совсем другое, – сказал Трубников. – В крайнем случае там на улицах бои идут.
– Нет, – сказал Мерзон, – то же самое, что Киев, что Ленинград, просрали страну, правильно сказал майор, просрали, зато выловили кучу шпионов.
– И