Имидж старой девы. Елена Арсеньева
Читать онлайн книгу.
и унимали буйство волос. Затем он удивился, отчего этот человек смотрит на женщину настолько люто: он ведь сидит впереди, а не сзади, ему нисколько не мешает ее прическа. Но вскоре он обо всем забыл: увертюра закончилась, начался спектакль.
Случилось так, что в тот вечер Бергер еще раз столкнулся с этим мужчиной и этой женщиной. Дело в том, что посещение театра было для него одним из величайших праздников в жизни. Это впечатление сохранилось еще с детства, когда мама в антракте непременно водила его в театральный буфет. Нигде не доводилось Саше есть такие несусветно вкусные «корзиночки», как в буфете оперного! «Корзиночки» вообще всю жизнь были его любимыми пирожными, и даже теперь он, большой уже мальчик, становился в антракте в очередь со школьниками и солдатами – самыми ретивыми посетителями буфета. Так же, как они, Бергер покупал «корзиночку», а чаще – две, потому что был сладкоежкой, и стакан сока или лимонада, потому что ничего крепче шампанского не пил, да и то лишь на Новый год.
Своему пристрастию Бергер не изменил и в тот вечер. Но когда он с тарелкой и стаканом в руках пробился в укромный закуток, где только что было относительно свободно, прямо перед ним на облюбованный угол стола поставили свои чашки с кофе и тарелки с эклерами другие люди. Он сначала обратил внимание на неряшливую, слишком пышную прическу женщины, потом вспомнил саму даму, а затем узнал и ее спутника. Эту пару Бергер видел в бинокль. Лица женщины он снова не разглядел, ибо она опять стояла спиной к нему, но мужчину рассмотрел хорошо. Таких типов когда-то называли вальяжными. Правда, выражение спокойного самодовольства на его лице изредка нарушалось судорогами ненависти. Он исподлобья смотрел на спутницу и жадно заглатывал куски нежного эклера, часто облизываясь, ибо пирожное было свежим и переполненным кремом. Однако в его глазах сверкала такая злоба, будто вместо эклера он предпочел бы вгрызться в горло собеседнице!
Какое-то время Бергер просто-таки не мог отвести глаз от этого породистого, привлекательного лица, на котором два взаимоисключающих выражения менялись с невероятной скоростью и яркостью. Потом дама, шагнув вперед, заслонила мужчину своим отнюдь не худым телом, а необъятной прической – его лицо. И тут прозвенел третий звонок, замешкавшийся Бергер поспешил прикончить свои «корзиночки», а когда расправился с ними, эта пара уже ушла. Из чистого любопытства он пытался снова нашарить их в зале с помощью бинокля, но не удалось. Потом, понятно, Бергер забыл о них обоих и, может статься, никогда не вспомнил бы, если бы не увидел паспорт с фотографией того, кто сейчас, изуродованный до неузнаваемости, остывал в сырой аллее бывшего кладбища. А звали его Симанычев Геннадий Валерьевич, 1960 года рождения…
– Чего уставился? Знаешь его? – нарушил его думы голос старшего опергруппы. – Дай сюда документ.
Бергер протянул паспорт.
– Да, видел однажды мельком. Случайно, в театре. Кстати, – повернулся он к хозяину бульдога, – кстати,