Годы риса и соли. Ким Стэнли Робинсон
Читать онлайн книгу.
сокровищ, растратив кучу казённых денег. Они не понимают преимуществ торговли, не верят в неё. Не верят в новую столицу. Они твердят императрице и наследнику, что те должны помочь народу, восстановить земледелие в стране и перестать тратить деньги на помпезные проекты.
Болд кивнул.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Но император упорствует. Он поступает так, как ему угодно, заручившись поддержкой армии и своих евнухов. Евнухи – за внешнюю торговлю, так как видят, что та приносит им богатство. И новая столица им нравится, и всё остальное. Так ведь?
Болд снова кивнул.
– Похоже, что так.
– Чиновники ненавидят евнухов.
Болд взглянул на него.
– Ты говоришь по собственному опыту?
– Да. Хотя императорских евнухов они ненавидят сильнее.
– Это естественно. Тот, кто подобрался так близко к власти, внушает страх всем остальным.
И снова Киу обдумал его слова. В последнее время Болду казалось, что юноша счастлив. Впрочем, он думал так и в Ханчжоу. И потому лёгкая улыбка Киу всегда заставляла его нервничать.
Вскоре после этого разговора, когда они были в Пекине, разразилась страшная буря.
Жёлтая пыль пачкает первые капли грязью;
Молния бронзовой иглой
Небо с землёй сшивает.
Видно даже сквозь закрытые веки.
Час спустя приходит дурное известие:
Горят императорские дворцы.
Пожаром сердце Запретного города
Охвачено, точно политое смолой.
Пламя лижет мокрые облака,
Столп дыма сливается с тучами,
Косой дождь испаряется в воздухе, заменяясь пеплом.
Мечась между перепуганными лошадьми, бегая с вёдрами воды, Болд всё высматривал Киу и наконец на рассвете, когда тушить пожар уже перестали, ибо это было бесполезно, заметил его среди эвакуированных императорских наложниц. Все приближённые наследника имели жутко обеспокоенный вид, а вот Киу, напротив, показался Болду воодушевлённым. В его глазах были видны одни белки, как у шамана после успешного путешествия в мир духов. Болд понял, что это он устроил пожар, совсем как в Ханчжоу, на этот раз воспользовавшись молнией как прикрытием.
В следующий раз, когда Киу заглянул в конюшню за полночь, Болд почти боялся заговорить с ним.
И всё же он спросил:
– Это ты устроил пожар? – шёпотом, по-арабски, хотя они и были одни на улице у конюшни и никто их не подслушивал.
Киу в ответ просто посмотрел на него. «Да», – говорил этот взгляд, сам Киу молчал.
Наконец он произнёс невозмутимо:
– Волнующая была ночь, не правда ли? Я спас книжный шкаф из павильона и даже несколько наложниц. Красные мундиры были ужасно благодарны за спасение своих документов.
Он продолжал говорить о красоте огня, о панике женщин, о гневе, а впоследствии и страхе императора, который принял пожар за знак небесного неодобрения, тяжелейшее дурное предзнаменование, когда-либо поражавшее его. Но