Война и мир. 1805-1812 с исторической точки зрения и по воспоминаниям современника. По поводу сочинения графа Л.Н.Толстого «Война и мир». Авраам Сергеевич Норов
Читать онлайн книгу.
императора австрийского удерживать, во что бы то ни стало, переход через Инн и через Дунай у Кремса, они явно приносили русскую армию в жертву. Конечно, автора романа нельзя упрекнуть в том, чтобы он щадил австрийцев, но он мог бы в настоящем свете выставить искусство и геройство наших генералов. Не отступая от строгой исторической истины, всякий беспристрастный писатель отнесет всю неудачу кампании 1805 года к австрийцам. Если бы Мак с 70000 армией не положил оружия, если бы Мерфельдт и Ностиц не сделали почти того же самого, то даже без соединения с войсками эрцгерцогов успех кампании мог быть довольно верен под начальством такого вождя, каким был Кутузов. Герой романа Толстого, князь Болконский, присутствует почти во все время славной ретирады Кутузова от Браунау, и автор имел случай выказать подвиги нашей армии. Во всем романе графа Толстого князь Болконский гораздо умнее и Кутузова, и Багратиона, и всех наших генералов. Найдете ли вы там славную битву Багратиона и Милорадовича под Амштетеном, где эти два Суворовские генерала воодушевляли друг друга памятью Требии и Нови, и где Милорадович прозвал своих апшеронцев: «се sont des cranes (это краны)» (щеголяя французским языком, который он плохо знал)? Битва под Амштетеном останется в военной истории как одна из самых яростных, где русский штык истинно ознаменовал себя. Посмотрите же как граф Толстой отозвался о том: «Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемые самим неприятелем, с которым дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление» (1.221) – только что не сказано бегство! Но какое же это было отступление? Никакие силы французов не могли не только сломить, но даже и расстроить наш арьергард. Это отступление, по глубоко обдуманному плану, спасло всю армию и было доведено до конца с полным успехом через соединение с армией, шедшею из России до катастрофы аустерлицкой, где уже не Кутузов, а гофкригсрат и «гадкие проектеры», как говаривал Суворов, сделались главнокомандующими. Посмотрите же, с какою зато подробностью и как живописно описывает автор неурядицу при переходе через Энс, которая едва ли была такова. Отрядом командовал полковник граф Орурк, в то время отличный авангардный офицер. Неужели это он в лице бестолкового немца, который не знал и не понимал, что горючие вещества, положенные под мост, были для того приготовлены, чтобы зажечь этот мост? Не желая проникать в тайны сведений, которыми пользовался романист, я не считаю нужным останавливаться на этом эпизоде храбрых павлоградских гусар, который не совсем для них лестен; но вспомним о том критическом положении, в котором находился Кутузов, подходя к реке Энс, от которой неприятель хотел его отрезать. В самое то время, когда напирал на него всеми силами Наполеон, и когда Кутузов обеспечивал свой левый фланг австрийским корпусом Мерфельдта, этот корпус, только что спасенный от конечной гибели отрядом князя Багратиона и затем оставленный в Штейере, был атакован и оставил Штейер, открыв левый фланг Кутузова…