Плач по Александру. Геннадий Николаевич Седов
Читать онлайн книгу.
стоял рядом, терся мягким ухом о плечо. Бубенчик на верблюжьей шее тренькал по мозгам. Он развязывал торопясь неподатливый ошейник.
«Гнать Пашку в степь, – решил, – подальше от города! Известно же: верблюды целый месяц могут продержаться без воды. А жратвы в степи навалом!»
Размахнулся, стал хлестать Пашку ошейником по ногам. Верблюд пятился, отворачивал башку, обиженно ревел. Он лупил его куда попало, ненавидел в эти минуты, кричал, не помня себя:
– Иди, гад! Иди же! Иди!
Пашка нехотя затрусил рысцой в сторону базара. Он бежал следом, кидал в него ошметками грязи, они миновали базарную площадь, стены Арка, добежали до Рометанских ворот… Споткнувшись о кочку он упал. Стоял на коленях тяжело дыша, видел: верблюд уходил через створки ворот в посеребренную луной темноту, свободный, как о тогда думал…
Ничего он не спасся. Потому что был не натуральный, а домашний верблюд. Зря радовался.
В городе на каждом углу говорили: какой ужас, верблюда из цирка украли! Вот вам, говорили, бухарские воры, чего хотите из-под носа упрут!
В школе был хипеж: срывался бесплатный утренник. Всем позарез был нужен беглый Пашка. Чтоб его обязательно поймали.
А он сам пришел. Не захотел жить в степи.
В спортивном зале шел цирковой утренник (платный, по пять рублей с рыла) с клоуном, дрессированными собачками, фокусником и старшей из сестер Алтузовых, которая ходила в ту минуту в синих тапочках по проволоке. Открылась боковая дверь, он сжался от предчувствия. В зал заглянул взволнованный Змей Горыныч, Алтузова спрыгнула на пол, все зааплодировали. Завхоз бежал на цыпочках к сидевшнму на скамеечке директору, стал говорить ему что-то на ухо, Алтузова кланялась. Директор аплодируя стал пробираться к окну. Лег на подоконник, отпрянул…
– Товарищи! – закричал ликуя. – Товарищи артисты! Пропажа нашлась!
Весь зал прилип к окнам. Убитый насмерть он смотрел через стекло на школьный двор. Там, у глиняного дувала, лежал на привычном месте ручной верблюд Паша Академик, словно никуда не исчезал. Его увели сразу после утренника, и больше они его не видели.
Перед закрытием цирка состоялся последний матч-реванш Кости с Харитонюком («Борьба решительная, до результата!!!», – сообщала афиша). Костя выглядел в тот вечер настоящим богатырем, никогда так классно не боролся. Харитонюк был разгромлен, растоптан, разбит, Костя вертел его как заводного и бросил на пятой схватке давно всеми ожидаемым «двойным нельсоном».
Он смотрел из прохода, как на Костю Цыгана надевали красную чемпионскую ленту с золотыми буквами и думал; вот все и кончилось. Так мечтал, чтобы он победил, держал за него мазу, а теперь, когда это произошло, не было почему-то радости. Жалел побежденного Харитонюка, бедного Пашку, старика-кассира Иосифа Борисовича, вообще, что все так получилось не по-человечески.
После реванша они уехали. Утром бежал в школу, выскочил к минарету Калян: на том месте, где колыхался под ветром цирк-шапито, не было ничего.
Пришла зима, снег валил не переставая, ветер ледяной