– Я ничего пока ещё не знаю, – мудро и уклончиво ответила Ирина. – Кто ведает, что будет завтра? Никто.

      – Это верно, – согласился Залихватов. – Но помни одно, Ира. Ты всегда самый желанный человек в этом доме. В обиду мы тебя не дадим. С одной стороны, я хочу сказать, правильно сделал. Архип Филиппович, что рассказал тебе про нас, У тебя, на земле этой грешной, есть твой родной отец. Но вот нужно ли тебе его искать? Я даже не знаю.

      – Нет, – ответила Ирина. – Он не нужен мне. Ведь он даже не знает и не ведает о моём существовании.

      – Скоро сказка сказывается, но не скоро дело делается, – сказала хозяйка дома. – Ты, Ирочка, устраивайся в комнате и Алинушки. Понимаю, что тяжело там морально, но…

      – Я постараюсь найти себе жильё, – заверила их Татану. – Я вас понимаю. Нелегко так. Непривычно и… страшно. Вы будете всегда видеть и знать, что вместо вашей… Алины, здесь живёт какая-то совсем чужая…

      – Может быть, ты, Ирочка и права, – Григорий Кузьмич положил руку девушке на плечо. – Может быть… Наверное, должно пройти ещё какое-то время, чтобы мы привыкли ко всему этому. Говорят, что время лечит. Скорее, оно калечит.

      – Да ведь, я понимаю, что Ирочке тоже в такой гнетущей обстановке будет нелегко, – Екатерина Михайловна убирала посуду со стола и носила её в мойку.– Ладно, поговорили. Растормошили друг другу души. Иди, отдыхай, Ирочка. На днях всё решиться… Мне рано завтра на работу. Я хоть и на пенсии, но вот почтальоном здесь тружусь, в посёлке Заметном.

      – Мне тоже завтра с самого утра на драгу «Ближнюю», – сказал Залихватов. – Я там драгёром работаю. Так, что, Ирочка, помогу тебе и с устройством на работу, и, понятное дело, с жильём.

      – Спасибо вам за всё, – Ирина была благодарна не знакомым людям за тёплый приём. – Пойду. Я ведь и вправду очень хочу спать.

          Она встала из-за стола и отправилась в одну из комнат на первом этаже, туда, где несколько лет тому назад жила Алина. А теперь осталась только память о ней. Фотографии, вещи, сувениры… Тут было многое из того, что могло бы создать иллюзию жизни. Но чувствовалось, что человека уже давно нет на белом свете, юной девушки.