Гибель империи. Уроки для современной России. Егор Гайдар
Читать онлайн книгу.
искусственности границ республик в Югославии, определенных хорватом И. Тито, необходимости объединения сербов в единое территориально интегрированное государство в это время было нетрудно.
Черновой вариант документа, подготовленного Сербской академией наук в 1986 г., суть которого сводилась к тому, насколько ущемлены интересы сербов в Югославии, – это декларация принципов, которые не могли не быть востребованы политиками в полиэтнической стране, переживающей кризис авторитарного режима. Выдержки из этого документа, названного “Положение Сербии и сербского народа”, появились в белградской газете “Вечерние новости” в сентябре 1986 г. Авторы статьи, содержавшей комментарии к нему, уже тогда осознали, что речь идет о наборе идей, попытки реализации которых приведут к “братоубийственной войне и новым потокам крови”[93]. Обращение к чувствам национального величия и национальной угнетенности – ядерная бомба в политическом процессе стран, в которых старый режим идет к закату, а развитой системы демократических политических институтов нет[94].
Проблема молодых демократий, возникающих в полиэтнических странах, состоит в том, что лозунги, которые политически легче всего “продать” неискушенному избирателю, будучи реализованными на практике, опасны. Возражать в Белграде второй половины 1980-х гг. против того, что “Сербия должна быть великой” и что “мы нигде не позволим бить сербов”, было задачей политически заведомо проигрышной. Продать на политическом рынке идею, что Сербия была и будет великой, что руководство республики никогда не даст обижать сербов в других республиках и автономиях, – легко. Если сербский лидер не займет эту нишу, неизбежно найдется политик, который сумеет использовать ее в собственных интересах. В мае 1989 г. сербский парламент избрал С. Милошевича президентом. На референдуме в декабре того же года 86 % избирателей высказались в его поддержку[95].
Нетрудно было предвидеть, что политики в Загребе, Любляне и Сараево с энтузиазмом подхватят эти лозунги, лишь заменив слово “сербы” на слова “хорваты”, “словенцы”, “боснийские мусульмане”. С того момента, как руководство Сербии согласилось принять программу эксплуатации идеи сербского национализма в качестве политико-идеологической базы, судьба Югославии была предрешена. Предъявив территориальные претензии к соседям, лидеры Сербии открыли дорогу к победе националистским лидерам в других республиках, использующим страх перед сербским доминированием и территориальными притязаниями. Войны в Хорватии, Боснии и Косово стали неизбежными. Механизм процесса, сопровождающегося потерей десятков тысяч жизней и вынужденным переселением миллионов человек, был запущен.
Политическая агитация, основанная на противопоставлении народов, ранее живших вместе, границы между которыми во многом условны, произвольно установлены недемократическим режимом, стали прологом кровавого конфликта. 25 % сербов в Югославии жили вне пределов Сербии. Нетрудно понять, как
Михаjловић К., Крестић В.
Типичный пример подобного же рода проблем – выборы, прошедшие в 2005 г. в Ираке. И среди шиитов, и среди суннитов, и среди курдов было немало политических движений с радикально различающимися экономическими и социальными установками. Тем не менее выборы вылились в перепись населения, демонстрирующую, кого в стране больше, проигнорированную иракцами-суннитами. Они точно знали, что их меньше. Проблема в том, что перепись населения остроты межэтнических конфликтов не снимает.
Meier V.