Но вот и соборный храм. Казалось, что весь город пришел сегодня на службу, которую совершал правящий архиерей.

      Игумен Георгий вошел в храм и перекрестился. Знакомый запах ладана, треск церковных свечей, сладкоголосое пение хора закружили голову, нежно и бережно запеленали сердце, разбудили память далекого детства, о котором накануне войны напомнила Марфа.

      И тут Георгий вдруг увидел себя месячного, опускаемого священником в купель. Даже не священником, а двумя ангелами небесными, что радовались, глядя на разумное дитя, а он им что-то лепетал, и они все весело смеялись, каждый раз после очередного погружения, что совершалось в тот миг в Таинстве крещения во имя Отца, и Сына, и Святого Духа…

      Рядом стояли молодые мама и отец. Они были счастливы. Тут же радостная и раскрасневшаяся от волнения Марфа, что и приняла на свои руки младенца, освященного благодатью Святого Духа и нареченного во имя святого великомученика Георгия Победоносца.

      – Отец игумен… Вас владыка просит пройти в алтарь… – Эти слова молодого послушника заставили Георгия вернуться с небес на землю.

      – Постой, не уходи… Куда идти-то?

      Тот резво пошел, разрезая паству на два пласта. Игумен Георгий шел за ним.

      Тут же, словно волны умиления, разбежались по храму возгласы искренней радости и народной любви оттого, что Господь сохранил и вернул им их любимого пастыря.

      Георгий уже сориентировался, к каким входным дверям они направляются, и притормозил служку, успев схватить его за подрясник.

      – Слушай, быстроногий, ты скажи, что мне сейчас следует делать, а то я после контузии ничего не помню…

      – Ну вы даете, а как же служить-то будете? – нечаянно вырвалось у того.

      – Еще сам не ведаю… Ну, так рассказывай. Только быстро, четко и по-военному.