Прошел год. Диане исполнилось двенадцать лет, а Алисе целых тринадцать.

      – Боже, какая я старуха! – говорила старшенькая, глядя на себя в зеркало.

      – Не поминай бога всуе в советской семье, баба Алиса! – ухмылялась баба Валя, проходя мимо.

      Кстати, Валентине Николаевне весь этот год жилось очень хорошо, она нашла новую жертву для своих сказок: «Колобок», «Теремок» и «Репка». Ну, а что? Диане нравилось, в аккурат после третьей сказки она и засыпала. Дед пытался вклиниться со сборником арабских мифов и легенд, но после непродолжительной драки ясельные байки отвоевали себе пространство: каждый вечер баба Валя садилась на детский стульчик у кровати младшей внучки и начинала:

      – Посадил дед репку, выросла репка большая-пребольшая…

      Алиса старалась не смотреть на ее жирную спину, чтобы не психовать. Старшенькая пыталась читать на ночь литературу, которую задавали в школе, и мамины сказки. Но в этом году Инна Ивановна вообще ничего не писала. Всё свободное время съедал найденыш: одеть, обуть, причесать, выучить! Ой, учили Диану все: учителя, сестра, одноклассники и родные дедушка с бабушкой. Баба Валя объясняла, как сажать огород, а дед вел уроки политинформации. Так что новоявленная школьница к следующему лету перешла уже в третий класс.

      – Умочка моя! – говорила мама младшенькой, позабыв, что старшая вовсе не старуха, а маленькая девочка, тоже нуждающаяся в похвале.

      В общем, у Алисы накапливались обиды на маму и папу, тот тоже жалел Диану, когда приезжал в гости, а Алиса расценила это как любовь к сестре и нелюбовь к себе, да еще этот ужасный комплекс вины! Порой вина за то, что это она избавила на целых семь лет семью от своей сеструхи-конкурентки, раздувалась в ее мозгу до невероятных размеров, до головной боли. Ей мерещилось, что эту боль видят все, но никто ее не жалеет. И отсутствие жалости близких, выливалось в привычные детские истерики.

      – Алиса – очень сложный человек! – вздыхали даже мамины подружки.

      И от этого сама жизнь Алисе представлялась намного большим адом, чем путешествие по темной Руси. Ее почему-то туда очень тянуло, ей казалось, что в сказке всё родное, знакомое, именно там она героиня, а не в обычной жизни. Она постоянно думала: «Ну, кто я в том загадочном мире, кто?»

      И даже хотела втайне убежать в темнорусь навсегда: «Потом, когда Динку на ноги поставлю».

      Поэтому старшенькая всё чаще уходила в лес с блокнотом в руках и рисовала, рисовала зелень, деревья. Она мечтала только об одном: «Я фея. Да, да, я в сказочном мире прекрасная фея!»

      А Динка и думать не хотела о возвращении в тот гнусный тоннель:

      – Меня там обязательно в кого-нибудь превратят: в сову или в бегемота, фу-фу!

      Она уже видела на картинке бегемота – вот кем бы ей совсем не хотелось стать. Да, да, у младшенькой тоже были свои страхи и комплексы, она боялась оборотничества и геологоразведочных шахт.

      А вот кто прилип к той старой шахте, так это ворон Тимофей. Ну, родили они птенцов со своею подругой, ну, выкормили, ну, отправили в долгий путь. Но всё это было не то! Дар разговаривать он потерял, а девушки вплотную занялись наукой, так что птичка осталась не у дел. Черный ворон бился всем телом в темный лаз, но почему-то без своих волшебных подружек не мог пробиться на родину. Тимоша затосковал. Летал по лесу в поисках приключений, летал… Пока не наткнулся на домик мгачинского лесника. С ним и остался жить. Ему понравилось. Лесник разговаривал с крылатым товарищем, кормил со своей тарелки, кряхтел и жаловался на одинокую судьбу.

      А время, скрипя и ойкая, добралось наконец до каникул. Лето! Счастье! Свобода!

      – Где наш друг Тимошка? – спросила Динка, когда все учителя с нее наконец слезли и занялись прополкой грядок.

      Алиса совсем не могла простить себе такой забывчивости и, схватив сестру за руку, поскакала по лесам, по полям, истошно крича:

      – Тимофей, Тимоша, ворон! Тимофей, Тимоша, ворон!

      Вечер застал девчат непонятно где. Заблудились малышки. Кинулись туда-сюда: темно, страшно. Сидят, ревут. А Диана еще масла в огонь подливает:

      – Ты меня точно до смертоубийства доведешь! Сестра называется, психопатки кусок!

      Алиса уже и не знала, что делать со своим внутренним миром, какая она: хорошая, плохая или бесноватая? Ей хотелось повеситься. Она поискала глазами какую-нибудь веревку на суку и наткнулась глазами на Тимофея, который гордо восседал на плече своего нового друга и злорадно поглядывал на сестренок.

      Алиса заулыбалась:

      – Тим!

      – Нашелся, – выдохнула Диана. – Дяденька, а где Мгачи? Я говорю, что в той стороне, а моя сестра мне не верит.

      Мужичок