Господи, разве же это – не счастье?

      В небо, откинувшись, долго смотреть.

      Где тишину нарушает нечасто

      Лишь пролетевший нечаянно шмель?

      Осознавать, что ты есть в этом свете

      Здесь и сейчас, вдалеке от шумов,

      Ориентиров чужих и отметин,

      От суетливых больших городов?

      Вот оно: ты и деревья, как в детстве.

      Вот оно: ты и высокая синь.

      Остановись. Дай душе оглядеться.

      Ни у кого ничего не проси.

      Сами дадут всё и сами оценят,

      Не торопи галактический свет.

      Не обмануть раскалённое время.

      Не получить раньше срока ответ…

      Вот оно: вновь обретённая самость,

      Вкусом свободы манит и пьянит.

      Всё, что оставлено, всё, что осталось —

      Может, когда-то поймет и простит.

      Синий зонт стал сизым от дождей

      И стоит, ненадобный, в углу.

      Сколько раз он собирал гостей

      К от души накрытому столу?

      Неизменным символом тепла,

      Приносящим радость и уют,

      Над столом огромным в три крыла,

      Он служил как якорь кораблю.

      Забывались ссоры и тревоги

      Под его заботливою крышей.

      В перекрёстном шуме диалогов,

      Уж неважно, кто кого не слышит…

      В волшебстве его неизъяснимом

      Самовар всем миром растопить,

      И из чайника исинской глины

      Бесподобный Earl Grey испить…

      И историй рассказать премного,

      Посмеяться, вместе подпевать,

      Разложить «ссобойку» на дорогу,

      Когда гости станут уезжать.

      А потом, прибравши самобранку,

      И расставив свечи на столе,

      Растворить есенинским романсом

      Все печали на седой земле.

      Там отцовский голос, не сбиваясь,

      Все поёт о роще золотой,

      О старушке, что жива едва ли…

      И о тройке русской удалой…

      Они приходят, застают врасплох.

      И мы, конечно, их не замечаем.

      А иногда и вовсе отвергаем,

      Когда туман полсвета заволок.

      Бесценные моменты нашей жизни!

      Как трудно распознать бывает их,

      Когда бежишь себя и с укоризной

      В невзгодах целый мир винишь своих…

      От теплоты сердечной бескорыстной

      Стоять стараешься настороже,

      И откровения души пречистой

      Не зазвучат в неверящей душе.

      И всё же, всё же, годы и столетья

      Спустя ты вспомнишь, опознаешь их :

      Мгновенья счастья – в тьме и лихолетье

      Озолотят ушедших и живых…

      27.7.2013