До ближайшего лесочка нужно было проползти километр-другой, не меньше! Иван решил, что погибнет где-то на середине пути. Но каково было его удивление, когда Андрюха-Коля перемигнулись, попросили писателя не описывать в будущей книжке то, каким образом они доберутся до тайги. А затем хлопцы достали то, что космонавтам с собой в поле брать ну никак не разрешается: маленькую контрабанду – пластиковые лопаты с короткими ручками, и со скоростью ветра принялись расчищать путь. Ваня поплёлся за ними, потянув сани-волокуши, бурча:

      – Вот дебилы то, а? Лучше бы короткие снегоступы с собой прихватили.

      Работяги обернулись и похлопали себя по пузу:

      – Эх вы, Витя Олегич, а ещё и интеллигентный человек! Лопаты мы в животах спрятали под комбинезонами, черенки в ногах, а куда бы мы три пары снегоступов засунули, а? Сечёшь!

      – Секу, – огрызнулся псевдоПелевин.

      Ему было уже не жаль пота и крови кандидатов: уж слишком они легко расчищали путь – даже не по-людски как-то.

      А когда команда добралась до подлеска, то молодцы-хитрецы достали ещё одну контрабанду – фляжку, в которую они слили остатки водки и коньяка господина Розгова. Остановились, и все трое хлебнули по разочку. Но и этот разочек хорошо ударил Ивашку по мозгам:

      – Не, эти парни – точно люди! Нелюди бы об водке не подумали.

      Андрюха-Коля одобрительно заржали, достали из рюкзака Ивана термос с борщом и закусили им (CH3CH2OH + много всяких примесей) посредством отхлёбывания жижи с гущей прямо из горла.

      – А борщ – это тоже контрабанда, – спросил писатель, закусывая. – И о борще тогось, не надо бы писать?

      Честно сказать, про борщ ему очень не хотелось упоминать в своих текстах. Он его уже даже боялся.

      – Кого боялся, то есть о ком не надо писать? – удивились космонавты, продолжающие исправно читать мысли своего нового коллеги.

      – Борща, то есть о борще.

      Андрюха-Коля прыснули и разъяснили:

      – О борще писать конечно не надо, но и бояться его тоже не следует, ведь суп – существо бездушевное, вернее бездуховное или бездушное…

      – Без души, – подсказал властитель слов, глядя на мучения астронавтов.

      – Во-во, а поэтому он ни укусит, ни раздавит и ни съест.

      Иван вспомнил громадную кастрюлю, в которой изначально находился свекольник, и засомневался в теории коллег. И пока они все вместе трапезничали, Ивану казалось, что из термоса вот-вот выскочит Димон Олегич Розгов и даст очередное писательское задание, но не ему, Водкину-Безделкину, а Вите Олегичу Пелевину, который вот-вот выскочит из фляжки с горячительным. Большего кошмара для тонкой души писателя и придумать было нельзя!

      – Бр-р-р-р! – проморгался Безделкин.

      И потеряв нить времени, с удивлением обнаружил, что молодые люди уже сооружают временное укрытие, махая мачете налево и направо. Каркас шалаша они соорудили из толстых веток, которые скрепили между собой стропами парашюта. А для стен нарубили