Но не умерла, а ушла в работу. Это стало привычкой. Не умерла еще и потому, что могла погибнуть на самом деле: в Одессе случилось землетрясение, и Люся поняла, что от любви не умирают: есть силы пострашнее. Например, силы земли.

      В тот день Петрова дежурила в детском инфекционном отделении. Как обычно, готовила инъекции к вечерним процедурам. Как обычно, сверяла каждую дозу с назначением в истории болезни и пересчитывала шприцы на эмалированном лотке. Все было как обычно, за исключением одного – в процедурной слышалось постоянное позвякивание, этакий хрустальный перезвон.

      Грешным делом, Люся подумала, что звенит в ушах от недосыпания. Потрясла головой и растерла уши – звон продолжался и с каждой минутой становился все сильнее. Прислушавшись, Люся различила в хрустальном гуле звуки: тонкое клацанье металла и нежное дребезжание стекла. А потом по скользкому белому кафелю на нее просто поехал какими-то косыми рывками столик, издавая довольно мерзкий визг.

      Петрова не поверила своим глазам и по привычке подтянула очки к переносице. Все правильно: никакого переутомления, чистая реальность, данная нам в ощущениях. Вокруг все вибрировало.

      Люся выглянула в коридор и обмерла: с потолка сыпалась побелка и отваливалась штукатурка. Больничный коридор стал похож на заброшенную каменоломню, над которой неосмотрительно пустили метро. На потолке обнажились когда-то замазанные шпатлевкой трещины, и из них струйкой сыпался белый порошок. Несколько раз гасла лампа на столе у дежурной сестры, а сама сестра с перекошенным лицом следила за действиями своей подчиненной.

      И Петрова, и ее коллега синхронно рванули к репродуктору. Так и есть, местное радио транслировало: землетрясение в Одессе, столько-то баллов, население просят срочно покинуть помещения, взяв с собой документы. Текст в репродукторе звучал торжественно, было такое чувство, что началась война. Из палат стали выглядывать обеспокоенные мамочки, некоторые – с грудными детьми на руках.

      – Почему нас не эвакуируют? – удивлялись они.

      – Спокойно. Все под контролем, – изрекла Люся и удалилась с коллегой на совещание.

      – Мы и правда должны их эвакуировать, – занервничала старшая сестра.

      – Вдвоем? – логично поинтересовалась Петрова. А потом поделилась своими соображениями: – Во-первых, одних только мамочек в отделении не меньше двадцати человек. Умножаем на два – уже сорок. Плюс дети, лежащие без родителей. Во-вторых, если объявить эвакуацию, начнется паника, все бросятся к дверям, получится давка, могут затоптать друг друга. В-третьих, часть детей – лежачие, часть – под системами. Мы просто не сможем создать всем одинаковые условия для транспортировки.

      – Может, тогда позвонить в приемное отделение или ноль один?

      – Звони, – согласилась Люся,