Подхалюзин. А! Устинья Наумовна! Сколько лет, сколько зим-с!

      Устинья Наумовна. Здравствуй, живая душа, каково попрыгиваешь?

      Подхалюзин. Что нам делается-с. (Садится).

      Устинья Наумовна. Мамзельку, коли хочешь, высватаю!

      Подхалюзин. Покорно благодарствуйте, – нам пока не требуется.

      Устинья Наумовна. Сам, серебряный, не хочешь, – приятелю удружу. У тебя ведь, чай, знакомых-то по городу что собак.

      Подхалюзин. Да, есть-таки около того-с.

      Устинья Наумовна. Ну, а коли есть, так и слава тебе Господи! Чуть мало-мальски жених, холостой ли он, неженатый ли, вдовец ли какой, – прямо и тащи ко мне.

      Подхалюзин. Так вы его и жените?

      Устинья Наумовна. Так и женю. Отчего же не женить, и невзвидишь, как женю.

      Подхалюзин. Это дело хорошее-с. А вот теперича я у вас спрошу. Устинья Наумовна, зачем это вы к нам больно часто повадились?

      Устинья Наумовна. А тебе что за печаль! Зачем бы я ни ходила. Я ведь не краденая какая, не овца без имени. Ты что за спрос?

      Подхалюзин. Да так-с, не напрасно ли ходите-то?

      Устинья Наумовна. Как напрасно? С чего это ты, серебряный, выдумал! Посмотри-ко, какого жениха нашла. Благородный, крестьяне есть, и из себя молодец.

      Подхалюзин. За чем же дело стало-с?

      Устинья Наумовна. Ни за чем не стало! Хотел завтра приехать да обзнакомиться. А там обвертим, да и вся недолга.

      Подхалюзин. Обвертите, попробуйте, – задаст он вам после копоти.

      Устинья Наумовна. Что ты, здоров ли, яхонтовый?

      Подхалюзин. Вот вы увидите!

      Устинья Наумовна. До вечера не дожить. Ты, алмазный, либо пьян, либо вовсе с ума свихнул.

      Подхалюзин. Уж об этом-то вы не извольте беспокоиться, вы об себе-то подумайте, а мы знаем, что знаем.

      Устинья Наумовна. Да что ты знаешь-то?

      Подхалюзин. Мало ли что знаем-с.

      Устинья Наумовна. А коли что знаешь, так и нам скажи; авось язык-то не отвалится.

      Подхалюзин. В том-то и сила, что сказать-то нельзя.

      Устинья Наумовна. Отчего ж нельзя, меня, что ль, совестишься, бралиянтовый, ничего, говори, – нужды нет.

      Подхалюзин. Тут не об совести дело. А вам скажи, вы, пожалуй, и разболтаете.

      Устинья Наумовна. Анафема хочу быть, коли скажу – руку даю на отсечение.

      Подхалюзин. То-то же-с. Уговор лучше денег-с.

      Устинья Наумовна. Известное дело. Ну, что же ты знаешь-то?

      Подхалюзин. А вот что-с, Устинья Наумовна: нельзя ли как этому вашему жениху отказать-с!

      Устинья Наумовна. Да что ты, белены, что ль, объелся?

      Подхалюзин. Ничего не объелся-с! А если вам угодно говорить по душе, по совести-с, так это вот какого рода дело-с: у меня есть один знакомый купец из русских, и они оченно влюблены