Антивыборы 2012. Технология дестабилизации России. Владимир Большаков
Читать онлайн книгу.
– машина устрашения уже никого не устрашала, а ресурсы и человеческие, и природные были на пределе. Вот тут то все и рухнуло. И ускорение этого процесса от «Горби» не зависело – в силу своей провинциальной ограниченности и слабого интеллекта он затеял перестройку и реформы партии в тот исторический период, когда Россия уже не впервые в своей истории, столкнувшись с внутренним системным кризисом, подошла к очередному цивилизационному выбору: «Восток или Запад». Для врагов СССР это был неоценимый подарок, и они естественно им воспользовались, одолев и развалив советскую сверхдержаву без единого выстрела.
Геополитики утверждают, что этот выбор периодически возникает у нашего народа в силу его географического положения между Востоком и Западом (схематично: при Иване Калите выбрали Восток, при Петре 1 – Запад, при Сталине – Восток, при Горбачеве – Запад). Выбор Петра, как утверждали многие, позволил нашей стране совершить исторический рывок и приобщиться к мировой цивилизации. Чем же обернулся выбор Запада на этот раз? Какие «бороды» и кому принялись резать новые «западники»? А.С. Панарин (Институт философии РАН) в своей работе «Россия в цивилизационном процессе. Между атлантизмом и евразийством» пишет: «Как и всякий «новый человек», российский западник сегодня являет лик язычника, лишенного христианских сантиментов. Мы переживаем отнюдь не реставрацию дореволюционного русского типа, с его хотя бы относительным благочестием, а новую культурную революцию, ломающую нормы. Сексуальная революция в кинематографе и на телевидении в этом свете выступает как разновидность мощных социальных технологий, преобразующих культуру и мораль. Не менее сильнодействующей является новая хозяйственная этика, связанная с реабилитацией спекулятивно-перераспределительной активности. На наших глазах формируется новое поколение, которое с не меньшим презрением смотрит на добросовестных «пролетариев», тянущих лямку на государственных предприятиях, чем молодые комиссары и комсомольцы 20-х годов смотрели на русское крестьянство. По своему социокультурному смыслу нынешняя приватизация ничего общего не имеет с протестантской хозяйственной этикой, описанной М.Вебером или с американским высвобождением гражданского общества из-под опеки государства, происшедшим в конце XVIII в. Она снова, подобно экспроприациям опричнины, Петра I и большевиков, выступает как государственный нигилизм, разрушающий сложившиеся уклады, не останавливаясь при этом перед мерами, бросающими вызов народной совести и традиции. Разнузданная коррупция, массовые переводы капитала за рубеж, преимущественная активизация фиктивного капитала в ущерб продуктивному хозяйственному началу, продажность чиновничества, явочным порядком объявившим свои профессиональные услуги «предпринимательством» (в форме получения взяток) – во всем этом видится не одна только анархия переходного периода. Многое свидетельствует в пользу того, что новые власти усматривают в этом