Французский поцелуй (Императрица Елизавета Петровна). Елена Арсеньева
Читать онлайн книгу.
смыть дурную краску со своих волос, придавшую им неприятный белесый оттенок, она просто-напросто велела обрить себе голову. Елизавета пожалела об этом через минуту – когда нацепила вороной парик и в очередной раз убедилась, что носить это ей противопоказано. Вообразив изящно причесанные головки ее придворных дам и среди них свою, напоминающую воронье гнездо, Елизавета вскипела – и мигом отдала приказ всем – всем до единой! – дамам, являвшимся во дворец, в первую очередь своим фрейлинам и ближним дамам, называемым чесальщицами, также обриться и нацепить черные парики. Боже мой, какой это был ужас, сколько слез пролилось тогда, сколько проклятий вырвалось сквозь стиснутые зубы! Хотя, казалось бы, уже пора было бы дамам привыкнуть к чудачествам Елизаветы Петровны! Она никому не дозволяла делать новую прическу прежде, чем вволю не наносится ее сама. Ослушавшихся ждала самая строгая кара. Анна Васильевна Салтыкова получила увесистую пощечину на балу (а ведь отец ее принимал самое деятельное участие в перевороте 1741 года!) за прическу à la coque. Да и участь Натальи Федоровны Лопухиной, чья жизнь и судьба рухнули после того, как она решилась завить локоны и украсить их розою (в нарушение императрицына запрета!), еще не забылась, хоть с той поры прошло более десяти лет.[5]
Впрочем, дураков вокруг Елизаветы было гораздо меньше, чем она полагала, и люди прекрасно понимали, что роза в прическе имеет к причинам ссылки Лопухиной такое же отношение, как куверт Елисаветки, поставленный на ненадлежащее место Рейнгольдом Левенвольде, обер-гофмаршалом и распорядителем стола императрицы Анны Иоанновны. Высокомерный русофоб Рейнгольд некогда отверг авансы Елисаветки, а Лопухина, бывшая старше императрицы на десять лет, имела наглость считаться первой красавицей при дворе…
Словом, пример Натальи Федоровны научил смирению даже самых строптивых, и более в модницы никто не лез. Впрочем, оттого, что государыня меняла платья ежедневно, а иногда и ежечасно (например, на балах, когда, вволю наплясавшись, соизволяла взопреть), дамы хотя бы по части нарядов не слишком отставали от моды.
Так вот насчет бритья головы. Анна Карловна, едва попавшая (благодаря замужеству с Михаилом Воронцовым, близким другом императрицы и участником достопамятного переворота) в почетное и труднодостижимое число чесальщиц императрицыных пяток, рвала бы на себе волосы, ежели, после вмешательства цирюльника, осталось бы, что рвать. Главное дело, она так гордилась, что окажется в числе этих дам, которые составляли особенный штат государыни и чьи обязанности состояли в том, чтобы почесывать ей пятки (Елизавета обожала это!) и вести приятную беседу во время ночных бдений императрицы – до самого утра. Попав в чесальщицы, Анна Карловна вмиг стала в разряд таких влиятельных особ, как Мавра Шувалова, Марья Головина, Екатерина Шувалова, родная сестра фаворита Ивана Ивановича, и страшно этим кичилась. Ведь все понимали силу словца, вовремя нашептанного среди ночи в ушко императрицы, и даже дипломатический
Эта история описана в книге Е. Арсеньевой «Прекрасные авантюристки».