Цвингер. Елена Костюкович
Читать онлайн книгу.
орехи грецкие?
– Ну да. А на польской все навыворот: туда бабки нельзя. Это они, понятно, денег хотели. В общем, тогда меня вернули, ну, я и поехала, на вокзале в хранении оставила, домой пошла сама ночью, пришла в семь утра, а Динар там с конатой в постели лежит. Вот какая у меня коната была…
– Это cognata?
– Жена брата мужнего. Меня картошку копать отсылал, сам с конатой в доме. В Воронежскую область на буряки, сам с конатой в доме. Мне же нечестный-то не помогал от всех неприятностей, как некоторым. А та женщина, что договаривалась, как таможенники зашли, наши все слышали, она тихо шепоточком говорила: Гриня, выйди! Вот этот-то ей Гриня-то выходил, нечистая сила то есть, и помогал с таможней договариваться. Ну, ты понял, кто Гриня-то? Ну ты понял теперь, нечестно работала, в паре работала!
…В общем, Виктор слушал дальше, с гринями или без гринь, эти женщины как-то додержались до леса в окрестностях Больцано. Там им дали денька три на поправку, а когда они смогли самостоятельно стоять и ходить, то обобранных, без вещей, выкинули из автобуса в Милане у Центрального вокзала.
– Как я приехала, только с моей деревни семьдесят шесть женщин стояло у Стационе Чентрале без работы. В первый день подошли к нам, спросили: вам негде спать? Добрые люди помогли, повели на стройку в заброшенные бараки около Ромоло. Билетов на метро не было, не на что купить, пешком шли. Это пять километров через Милан. А потом лучше еще повезло, мужчина подошел – а в возрасте мужчина, пожилой. Оказался приличным. Повел в типографию, тоже заброшенная, но пряменько у вокзала. А в бараках только доски, но мы на следующий день матрацы поподбирали на улице из мусора. Простыни нам давали в церквах. Питаться можно в каритасе, но не каждый день, они запоминают. Если в полицию забирали, это даже неплохо. Из полиции давали сухой паек, когда выпускали. И предписание, чтоб покинуть Италию в двадцать четыре часа. Предписаний этих у меня собралось двадцать девять. Но мне скоро удалось разжиться деньгами. Мне мужчины знакомые подарили. И купила себе первую работу…
Любу ввезли в начале лета. Мертвый сезон. В жару повышается старческая смертность, спрос на сиделок был вялый. Медсестры, учительницы, поварихи, бухгалтеры выстаивали на Центральном вокзале с рассвета до заката, ожидая предложений от итальянцев-нанимателей. Да их и сейчас несколько сотен там. В теплое время года моются в фонтанчиках, стригут друг друга на скамейках, выбирают друг у друга вшей.
Все это на виду у бегущих на поезда подтянутых менеджеров, шопингующих красоток, разноязыких туристов.
…Да, сказал себе Виктор, я в ту сторону обычно глаз не обращаю, проходя мимо привокзальной площади. Слышу гудение русской речи, украинской мовы, суржика. И тороплюсь выдуть этот гул из ушей, обогнуть, через минуту забыть, где прошел и что слышал… Женщины эти идут на тяжкий ручной труд в общем-то на любых условиях. Семьи на Украине кормить. А бывает, не кормить и не спасать от костлявой руки голода, а слать деньги на бетон и цемент, на керамогранит для парадного дома. Оставляют двухлетних