Никто так не следил за соблюдением правил больницы, как Босс – Хардинг Хутен. С виду это был настоящий денди с его галстуками-бабочками и копной густых седых волос, но если считать его подчиненных взводом солдат, то он был для них въедливым и придирчивым унтером. Он часто без предупреждения появлялся в послеоперационных палатах, а иногда и в операционных, чтобы удостовериться, что все идет по правилам, принятым в Челси. Он ругал медсестер за то, что они оставляли на постах истории болезни, где в них мог заглянуть кто угодно; за то, что они отвлекались, раскладывая лекарства, рискуя ошибиться. Однажды он одернул врача, часто назначавшего катетеризацию мочевого пузыря, так как это увеличивало риск инфекции. Он разносил хирургов за то, что они доверяли фельдшерам сортировать по важности вызовы к неотложным больным. Однажды он даже отчитал санитара, который, по мнению Хутена, недостаточно старательно тер пол шваброй. «Ты возишь тряпкой так, как будто красишь пол, а его надо мыть! В больнице должно быть чисто». С этими словами Хутен вырвал швабру из рук санитара и начал оттирать пол. Он мыл его до тех пор, пока санитар не отобрал у него свой инвентарь.

      «Все, что мы здесь делаем, должно быть направлено на лечение больных. Чистота помогает людям выздоравливать». Он произнес это так громко, чтобы его слышали все, кто был в это время поблизости. Сотрудники останавливались, чтобы посмотреть на главного хирурга, моющего шваброй пол, а потом, опустив глаза, шли дальше, понимая, что и сами часто нарушали правила, а выслушивать неприятные замечания им не хотелось.

      Тай попытался представить себе Хутена со шваброй, но из этого ничего не вышло. Он никак не мог успокоить дыхание, сердце бешено стучало, мысли метались. Он опять постарался сосредоточиться на дыхании, медленно, через нос вдохнул. Воздух омыл верхнечелюстную, потом решетчатую пазуху… «Прекрати панику!» – приказал себе Вильсон. Выдох ртом. Он медленно выдохнул.

      Во время студенческих каникул Тай прыгал с парашютом в Сан-Хуане-Капистрано и плавал с аквалангом в кишащем акулами море у берегов Багамских островов. Несколько раз ему случалось пережить невероятный страх, сменившийся невероятной радостью от того, что удалось избежать смертельной опасности. «Ничто не заставляет чувствовать себя живым сильнее, чем ощущение близости смерти», – сказал однажды его друг. Так вышло, что это был его единственный друг. Трагедия и ирония судьбы: несколько лет назад этот друг покончил с собой. Тай вздрогнул и попытался отогнать эту мысль. Все его прыжки с парашютом, все приключения с акулами не подготовили его к сегодняшнему испытанию. Необходимость впервые в жизни предстать перед судом товарищей и коллег вызывала не просто страх, а неподдельный ужас. Как отнесутся коллеги к тому, что случилось,