Любимые. Виктория Хислоп
Читать онлайн книгу.
На улицах остались предатели вроде тебя. Гитлер уважает нашу страну не больше, чем Муссолини.
Кирия Коралис молча натирала посуду, да так рьяно, что чуть не соскребла узор. Она любила обоих внуков, поэтому их ссоры огорчали ее не меньше, чем сообщения по радио. Пожилая дама старалась сдерживать свои эмоции.
Предписания немцев гражданам Афин распространялись на все сферы жизни, и мятежные настроения Паноса усиливались. Приходили все новые и новые указания: развесить по городу эмблему нацистов, не помогать пленным союзникам, не слушать Би-би-си, не выходить на улицы после одиннадцати вечера.
Многие греки, особенно молодежь, участвовали в саботаже. Панос подолгу отсутствовал, а кирия Коралис с замиранием сердца ждала стука в дверь и сообщения о его аресте. Тревоги пожилой дамы усилились, когда с Акрополя сорвали свастику. Услышав эти известия, она ужасно испугалась, что ее внук мог оказаться причастным, и с облегчением узнала, что нарушителей порядка поймали.
– Жаль, меня там не было, йайа, – сказал Панос, обнимая бабушку. – Я бы так гордился собой!
– Пообещай, что не натворишь глупостей, агапе му, – умоляла кирия Коралис.
Внук не отвечал.
Их разговор услышал Танасис.
– Что за дурацкая выходка! – выпалил он. – Немцы теперь всех нас накажут. Думаешь, они просто так забудут?
– Это был храбрый поступок! – возразил Панос.
– Храбрый? – презрительно фыркнул Танасис. – Эти болваны только ухудшили ситуацию.
Атмосфера между братьями накалялась, сестры тоже не ладили. Новое правительство распустило обожаемую Маргаритой организацию ЭОН, и Маргарита стала еще более вздорной, чем обычно, поэтому Темис приходилось все чаще сбегать к Фотини. В скромном жилище Каранидис она укрывалась от капризов сестры, делала уроки и размышляла о других вещах, нежели о вражеских солдатах на улицах. Гимназию для девочек то и дело закрывали, и Темис заимствовала книги из комнаты братьев, а также тратила отложенные деньги в книжном магазине. У них с Фотини всегда находилось, что почитать.
В начале долгих летних каникул город наводнили не только немецкие роты, но и итальянские. В конце июня прибыли батальоны Муссолини.
Жаркие месяцы девочки проводили дома у Фотини, увлеченно изучая математику и другие науки. Никто не мог опровергнуть истин Пифагора или периодической таблицы. Для богатых или бедных, монархистов или коммунистов ответы оставались одинаковыми. О научных формулах не спорили, и девочки на время забывали о том, как сильно изменился внешний мир.
Они проверяли друг друга на знание химических элементов, пролистывали задачники, заглядывая в ответы, и поставили себе целью учить по стихотворению в неделю. Однажды Фотини разыскала изящный памфлет. Он хранился в одной из маминых книг.
Девочки по очереди прочитали строфы «Эпитафии», поэмы, которую написал поэт Рицос под впечатлением от одной фотографии – на ней мать оплакивала сына, погибшего в ходе бунта[12]. Девочки были слишком юны, чтобы проникнуться такими эмоциями, и сочли
В 1936 году во время бунта на табачной фабрике в Фессалониках (Салоники) погибло несколько человек, и поэт Яннис Рицос (1909–1990), увидев фотографию матери, оплакивающей погибшего сына, написал большую поэму «Эпитафия» о любви, скорби, социальной несправедливости. Через несколько месяцев ввели диктаторский режим, и копии поэмы публично сожгли. Рицос активно участвовал в Сопротивлении, а после гражданской войны его содержали на Макронисосе и других островах – в местах заключения. Поэма обрела новую известность двадцать лет спустя, когда ее части были положены на музыку Микиса Теодоракиса.