…И при всякой погоде. Владимир Соколов
Читать онлайн книгу.
уникальный шанс не был упущен. Битва началась в раздевалке – но масштабы ее разрастались. Несколько ближайших коридоров, верхние этажи в корпусах младших и старших, все лестницы между ними – все было задействовано, везде мы бегали, везде сражались. На лестницах бои протекали особенно тяжко. Каменные ступеньки предназначались для ног, но на них оказывались тела, вернее – тело. Тимура валили и валяли, пинали и тянули. Аня и Лара – в одну, мы – в другую сторону. Ему серьезно доставалось, так как от Коли и от меня не было большой пользы. Большую часть времени Зацепин сидел в раздевалке и защищал Сашин портфель. Тот стал своеобразным «флагом» или сокровищем, за обладание которым и бились обе команды. Сам Саша ничего не понимал – и молча, с глупой усмешкой, сидел в сторонке. Я носился за Тимуром и «ангелами» – но смысла в этом не было. Я помогал вырваться, но не помогал отбиваться – таков был мой характер. Я хотел быть свидетелем всех событий, видеть и слышать все, что говорят и делают другие. Я не мог смириться с тем, что кто-то и где-то занимается чем-то, о чем я не подозреваю и не знаю. Я хотел быть там и тут – быть везде, быть всеми, быть участником всего. Мне хотелось быть своим, хотелось быть в курсе, в теме. Быть, как Никита или Фадеев, быть принятым туда, где меня не было, куда меня не звали – где я был лишним. Не выделяться. Но я был нерешителен в притворстве и неумел в игре. Мои намерения легко раскрывались. Я говорил на чужом языке, не так смотрел, не так выглядел. Я был другим. Меня знали. По этой причине подражания оставались подражаниями, участие же мое – иллюзией. За воображаемой активностью пассивности было не скрыться. Я был и оставался наблюдателем, вечным свидетелем чужих жизней, губкой, впитывавшей живительный сок общения. Общения с теми, кого считал ниже себя – но кому симпатизировал и хотел подражать. Я думал, что мы можем быть друзьями (все мы, без исключения), что все будет запросто и открыто, что каждый стремится именно к этому. Сам же бывал молчалив и нелюдим – даже в центре веселой компании. Я злился и винил себя за это, и оттого еще больше краснел, запинался – и опускал глаза в землю. Я еще не умел надевать маску, полностью теряя себя – но становясь говорливым.
Ни Лара, ни Аня не проявляли ко мне интереса. Как сторонник Тимура я мешал им, но был слишком безобиден, чтобы стать противником – настоящим и серьезным. И, если мне перепадало несколько ударов, предназначавшихся Тимуру, я бывал на седьмом небе от счастья, вдохновляясь на новые подвиги и продолжая преследовать «ангелов». Но сам я никогда не прикасался к ним. Даже в пылу сражения я считал это непозволительной роскошью и дерзостью, претендовавшей на совершенно особую и недоступную мне близость. Стыдливая нерешительность проявляла себя во всей красе – напрочь забыв о том, что идет бой и «рукоприкладство» оправдано. Сашин портфель был захвачен. Мы с Зацепиным яростно преследовали похитительниц. Украденный рюкзак удалось перехватить. Удалось лично мне. Но преимущество в скорости было потеряно. Увидев