Маскарад, или Искуситель. Герман Мелвилл
Читать онлайн книгу.
считали её, во всяком случае, довольно красивой, хотя красота была весьма специфической и подобной кактусу.
Счастье Гонерильи состояло в том, что её весьма поразительные особенности были ограничены личностью, а именно характером и вкусом. Мало кто едва мог обнаружить, что, имея естественную антипатию к таким вещам, как грудка цыплёнка, или заварной крем, или персик, или виноград, Гонерилья всё же могла тайно приготовить сносный обед из твёрдых крекеров и ломтиков ветчины. Ей нравились лимоны, и единственным видом леденцов, которые она любила, были небольшие высушенные палочки из голубой глины, которые она тайно носила в своём кармане. Кроме того, у неё был крепкий, стойкий организм, как у скво, и такой же стойкий дух и решительность. Некоторые другие её черты были аналогичны тем, что принадлежат женщинам в дикой жизни. Хотя она и была гибкой, она всё же любила полежать, но случаи немощи смогла вынести, как стоик.
Она также была молчалива. С раннего утра приблизительно до трёх часов дня она редко разговаривала – это время смягчало её, по общему мнению, низводя до разговора с человечеством. Во время пауз она мало двигалась, но смотрела и удерживала взгляд своими большими стальными глазами, которые её враги назвали холодными, как у каракатицы, но некоторыми описывались как глаза газели; Гонерилья была не без тщеславия. Те, кто думал, что они лучше всего знали её, часто задавались вопросом, какое же счастье могло взять от жизни это существо, если оно не уделяло внимания иному наслаждению, кроме как очень лёгкому причинению боли тем, кто её окружает. Те, кто пострадал от странного характера Гонерильи, мог бы использовать одну из тех же гипербол, согласно которой обиженный решался назвать её некой жабой; но её злейшие клеветники никогда бы не посмели ни при каком демонстративном осуждении обвинить её в том, что она была подхалимом. По большому счёту, она обладала достоинством, состоявшим в независимом мышлении. Гонерилья считала лестью намёки на похвалу даже отсутствующим, и даже если они того заслуживали, но честностью – дать оценку ошибкам людей прямо им в лицо. Это мышление было преступным, но оно, конечно, не было страстью. Страстью человеческой. Как ледяной кинжал, Гонерилья резко наносила удар и застывала, – так, по крайней мере, говорили; и когда она видела человека откровенного и невинного, которого доводила до слёзного волнения под воздействием своих чар, то, согласно той же самой силе, внутри себя она жевала свою голубую глину, и вы могли бы заметить, что она хихикала. Эти особенности были странными и неприятными, но другие предполагали, что она действительно была непостижима. В компании у неё появлялась странная манера тронуть, как бы случайно, руку миловидного молодого человека, и казалось, что она приходила в тайный восторг от этого человеческого удовлетворения, поскольку, как говорится, передавала ему свою злость; или же что-то ещё было в ней не столь примечательное, но столь же скверное и остававшееся загадкой.
Само