…Что-то в голове у него сдвинулось, расшаталось за трое суток без сна, будто в затылке пробили дыру и оттуда сыплется все, что он накопил при жизни. А взамен холод и звонкая пустота расселяются под черепной костью.

      Арвет убрал флягу. Ласа не было видно. Солнце уже завалилось за горы, оттуда по облакам растекалось кровавое пятно заката.

      – Не получится, – сказал Арвет, и вдруг Лас оказался рядом, толкнул головой – мол, давай вперед.

      – Не верю, – устало сказал юноша.

      Зверь смотрел янтарными глазами, в его щелевидных зрачках дрожал закат.

      – Так глупо расстались… – Арвет сел спиной к камню. – Я бы хотел ее увидеть еще раз.

      Элва говорила, чтобы он миновал долину засветло, ночью здесь «ходят дети Роты[9]», бога мертвых… Хватит. Он выполнял все ее приказы, но шаманские фокусы ему не по зубам. Он не может вернуть Дженни, надо было с самого начала это понять. Он никогда не попадет на Авалон.

      Лас уперся лапами в грудь, чуть выпустил когти, фыркнул в лицо.

      Арвет его сбросил. Поднялся.

      Солнце село, только багровая полоска еще отжимала быстро темнеющее небо от черного контура гор. В низинах за бугристыми валунами давно обреталась тьма, и теперь ее время пришло.

      Чудилось, что там, в неверных сумерках, где зрение устает различать детали и все сливается в неразличимую массу, что-то движется.

      Быстро, бесшумно, к нему.

      – Глупый сон, – пробормотал Арвет.

      – Сон твой, значит, глупец – ты, – звучно сказали позади. Голос был нахальный, мальчишеский.

      Арвет обернулся, выхватил нож. Глаза Ласа светились золотым огнем, по шкуре бродили искры.

      – Думали, ты пройдешь Сайво, добудешь духа-помощника, оживишь бубен, и тогда поговорим, – сказал Лас. – Но у тебя ума хватит остаться в долине до ночи… Выбрала Дженни друга… Откуда у тебя нож?

      – Он всегда со мной.

      – Это же сон.

      Арвет поглядел на руки. Ножа не было.

      – Здесь все иначе, – фыркнул Лас.

      Ночь навалилась на долину брюхом, и на пять шагов ничего нельзя