Тюрьма. Анатолий Викторович Давыдчик
Читать онлайн книгу.
Да, давай…
Теперь все зависит от состояния прокуренных легких Шаха – выдох, плевок, и волан (она же – пуля) ушел, нитка быстро слетала с карандаша. Все невольно затаили дыхание, обычно нужно было два три выстрела, но тут действительно, дуракам везет.
Слышен голос, – Дома!
Шах орет, – принимай! – и привязывает к еле заметной нитке уже потолще, а за ней пошел канат, сплетенный из шерстяных носков и свитеров, распускали и плели весь вечер, еще при прежней власти. Дорога работала, груза и малявы через воздух приходили и уходили в кабуры. Ну и конечно, куда тут без любви. На женский и из женского продола летели писульки «люблю, куплю и полетели», эх жизнь, она и тут – жизнь.
Мы оставили дорогу дорожникам, единственное что контролировали, чтобы шнифт был убит. Поэтому если кто и заглянул бы в глазок, то увидел бы спину потенциального зека, который, якобы, варит чай, да тупит, задавая вопрос: «А? Чего?» В общем, схема отработана.
Наши малявы ушли одни из первых, подписали мы их аббревиатурой наших частей, так что блатарям, в основной массе не служившей, просечь фишку ума просто бы не хватило. Ближе под утро подтянули Короля, этот двадцатилетний придурок был насквозь пропитан воровской романтикой, поэтому разговор с ним предстоял долгий и нудный. У него в разговоре постоянно были слова вроде «положенец», «постанова», и так далее, ссылки на авторитетных воров и их сходняки, будто бы он сам там и присутствовал.
После вступления за жизнь я вкрадчиво начал, – Вот скажи мне, дружище, ты к гопникам как вообще дышишь?
Тот призадумался, – Не мужики, но им что на дядю горбатится чтоли? Они выбрали свою дорогу, уважуха..
– А теперь, смотри, – начинаю потихоньку закипать я, – у тебя мама есть?
Тот кивает головой.
– Воот, – продолжаю я, – она не блатная, она всю жизнь ебашила, чтобы сыночка своего одеть, обуть, да накормить посытнее. Вот идет она уебанная с работы, еле ноги тащит, думает как бы сыночку, кровинушке своей передачку замастырить, а ее по головенке тюк и забрали все, да спустили, на бухло, блядей и наркоту. А че, им же уважуха, они, блядь, рыцари с большой дороги!..
– Да я не в этом плане… – начал этот уродец.
– Заткнись, сученок и слушай! – уже окончательно зверею я, – маму ты любишь, песенки Круга любишь (как же, мама мамочка). Да никого ты, мразь, не любишь! Себя только! А маме пишешь – «Принеси, Купи, Достань!» И тебе похуй, что матери лекарства нужны, что в нее соседи пальцем тыкают, маму он, блядь, любит… Романтик нашелся!
– Да я это… – Король даже побледнел.
– Хули Это?! – выдаю ему я, – Хочешь быть блатным? Пиздуй! Только вот что уяснить надо, когда ты на обоссаном матрасе будешь подыхать от передоза или паленки, в компании таких же синих дебилов, вспомни, вспомни, сука, сегодняшний день. Ты – мразь малолетняя, не тебе осуждать мужиков, которые сели! Это – их жизнь! Ты на себя посмотри, шестерня тупорогая, мы думаешь не знаем, что блатным стучишь? Знаем, еще как