Сергей спустился в рубку дежурного. Фамилию сидящего там молодого матроса-рассыльного он не помнил.

      – Ну-ка, служба, дай мне Журнал учета событий.

      Долго искать не пришлось. Вот она, запись: «…по левому борту пришвартован буксир МБ-10 и плавемкость…» Записи об отшвартовке не было.

      – Что же у тебя буксир так и стоит до сих пор у нас по левому борту?

      – Как это? – не понял рассыльный.

      – Где запись об отшвартовке?

      – Наверно, забыли, товарищ капитан-лейтенант. Эту-то запись я сам делал. Мы тут вдвоем с Сологубом через сутки стоим. Он и не записал, значит, отшвартовку. Они к ночи ушли тогда, я точно помню. Да, чего: вон они же сегодня с утра на третьем пирсе разгружаются. Продукты привезли на бербазу.

      Сергей выглянул в иллюминатор.

      – Не-а. Отсюда не видно. Надо на бак выйти.

      – Точно они?

      – Ну.

      – Кто меня вдруг спрашивать будет, скажи, мол, где-то тут гуляет. – Идея визита на буксир пришла внезапно.

      Через десять минут Редин, чертыхаясь, уже карабкался по косо лежащим разболтанным сходням морского буксира МБ-10.

      – Кто живой есть?

      Из палубного люка показался молодой парень. Сергей его не знал, хотя с этим буксиром они много раз работали на перешвартовках и коротких переходах. А с капитаном Семенычем и выпивали вместе неоднократно.

      – Семеныч где?

      Парень внимательно оглядел Сергея: высокого роста плечистый молодой мужчина, серые глаза вполне доброжелательно смотрели из-под низко надвинутой на лоб военно-морской черной пилотки с «крабом», погоны скрыты под кожаной «канадкой»; и настороженно поинтересовался:

      – А вам что надо?

      – Да вот, один вопрос хотел уточнить, – доверительно начал Сергей, – вы недавно баржу подгоняли вон к тому кораблю. Я там служу помощником командира. Вроде, на барже должно было быть кое-какое спецоборудование, а начали работать – одного стопора не хватает. Хотел у Семеныча спросить – мы знакомые с ним старые – может, на буксире где остался.

      – А чего у него спрашивать-то? Да и в отпуск он ушел сразу же после того рейса. Деньги нам выплатил за два месяца и ушел. Но я точно скажу: все штуки, что на этой барже были, мы так там и оставили. Мы ее даже к буксиру не подтягивали. Меня Семеныч на пирс высадил, чтобы я на баржу перебрался и рулил там. Окоченел тогда совсем за несколько часов. Еле-еле спиртом потом отпоили.

      – А что, так далеко ходили?

      – Ну, почитай, на самую границу. Да еще и ночью! Видно-то все хорошо, но холодно, бр-р-р!

      – Да, действительно у вас ничего не могло остаться. А те, кто баржу передавал, может, чего прямо капитану отдали?

      – Да ведь никто не передавал! Потому меня и на пирс высадили, а потом в одиночку на баржу.

      – Как это «никто не передавал»? – недоуменно спросил Сергей.

      – Да