Когда его привели, насмешливо поглядел на меня:

      – Видите, как повернулось. Вчера я собирался вас допросить, а сегодня вы меня допрашиваете… Но впереди у нас с вами еще «завтра», – и усмехнулся. Потом спросил: – Сколько же лет мы знакомы?

      – Сорок восемь.

      – Почти юбилей. Сколько вам было, когда мы встретились?

      – Девятнадцать.

      – Да и я был на какие-то двенадцать лет старше. Всю жизнь мы прожили с вами бок о бок. Интереснейшая была у нас с вами жизнь… Опишите, коли останетесь живы. Вы ведь и журналистикой успешно баловались… Однако, что это я вас допрашиваю – вы ведь должны меня…

      Когда я начал допрос, он все с той же насмешкой прервал:

      – Где же стенограф? Вижу, сами решили записывать мои показания… Боитесь, все расскажу?.. Но в ваших глазах – веселые огоньки. Дескать, рассказать можно, но как доказать? Ведь здание бедного Департамента полиции – тю-тю… сгорело, и все архивы сгорели… Наверняка кто-то из ваших постарался… – Он засмеялся. – Этого я и ждал… Слишком много наших было среди ваших… Но позвольте напомнить: когда Наполеон прогнал хитреца Фуше из Министерства полиции, его преемник нашел архив… абсолютно пустым! Исчезли все секретные бумаги и главное – списки агентов. Наполеон в бешенстве клял Фуше «мерзавцем». И Фуше сказал тогда замечательную фразу: «Возможно, я принадлежу к мерзавцам, но к жертвам – никогда». Вот и я тоже… запасся. Так сказать, сохранил личный архив. – И добавил мрачно: – Не бойтесь, вас не трону… пока. Ну, допрашивайте.