Про Контра и Цетера. Олеся Мовсина
Читать онлайн книгу.
за зверинец? Какое отношение к моему вопросу имеет этот слон?
– Благовония скрасят запах табака. А слоник – просто подставка для палочек. Видите, в спине у него три дырочки? Он безобидный, курите.
И тогда я попросил её на ты. Агния сразу поспешила испробовать:
– Ты есть хочешь?
– Нет, – даже испугался я от такого переворота её мысли.
– Странно, – усмехнулась она, – обычно если мужчина приходит ко мне домой, а отсюда переходит на ты, то сразу оказывается страшно голодным.
– Я не из таких, – показал я улыбку, – обычно у малознакомых девушек из рук еду не беру.
– Я давно уже ничего не ем, я сочиняю стихи, – красиво вздохнула Агния, и мне вспомнилось, какой она всегда казалась язвительной. Даже при всей своей почтительности к старшему и педагогу.
– Не хами, а то придётся вернуться на вы, – пригрозил я хозяйке квартиры.
– Ах, извините, – искусно сымитировала она кокетство.
Потом мы молча курили.
Потом я сказал:
– Это мой папа стихи писал, а я – никогда.
Агния удивилась. Я не понял, чему больше: первой или второй части утверждения.
– Ну тогда расскажи мне о нём, – поёжилась она, что опять же было непонятно: тогда – это когда?
Я долго молчал, потом, совсем как идиот, глубокомысленно изрёк:
– Всю жизнь мой папа писал стихи, – и враждебно посмотрел на Агнию, чтобы она не вздумала спросить о том, хорошие стихи или нет. Она не спросила. – Люди считали его больным, не из-за стихов, конечно. Это глупость, что сумасшедшие и поэты, как правило, совпадают в одном лице. Просто за несколько лет до смерти он почти перестал разговаривать. Не потерял физическую способность говорить, а как-то забыл о необходимости произносить слова. Мама пыталась его лечить, пыталась потом с ним разводиться, а потом он умер, и она очень переживала.
Агния смотрела, я видел, что она не понимает.
– Кажется, я понимаю, – сказала она на том конце сандалового облачка.
– Ты можешь на меня так не смотреть? – попросил я. – Так мне кажется, что ты всё ещё ученица, студентка. И в глазах у тебя мигают лампочки с надписью: «Да, Вадим Георгиевич, вы, безусловно, правы».
Она обиженно крутанулась на табуретке:
– Зачем ты так?
А меня несло ещё дальше:
– И после слов «мой отец умер» ты должна была потупившись сказать: «Извини, я не знала». Когда так говорят в фильмах, мне хочется на стену лезть от человеческой тупости и пошлости. Ты хоть один раз слышала, чтобы хоть в одном фильме хоть кто-нибудь? Ответил по-другому?
Агния быстренько подумала про контра и цетера, ну и выдала:
– Извини, Вадим, я не знала, что ты такой псих.
– Ладно, давай теперь о тебе расскажем, – это я уже извинялся. – Ты, что ли, на фотографии?
Над столом у неё чёрно-белое, стилизованное под ретро фото. На нём – двое под ручку в костюмах, опять же небрежно стилизованных под девятнадцатый, оба в цилиндрах. Я вспомнил, что