За воротами, под загустевшим снегом, остался старый болотный колдун Оркмахи с двумя своими горбами, тощим узелком и дрожащим под худой попоной унылым вампиром.

      Это все, что осталось у колдуна, не считая поредевшей стаи летучих мышей, после того, как войско Одела окружило его родное болото, а крестьяне из окрестных деревень осушили и засыпали топь.

      Ученики и слуги некогда могущественного чародея частью погибли, частью разбежались кто куда. Насилу сам тогда ноги унес.

      Но теперь время возвращать долги. Оборотная мазь из остатков черного ила и нетопыриной крови готова. Принцесса, у которой его летучие мыши, прилетая по ночам, месяц высасывали кровь, умирает, а он, странствующий лекарь – последняя ее надежда – стоит у ворот такого некогда страшного для него замка. Так что же они медлят?!

      – А, Спилгрим?!– Оркмахи начинал замерзать.– И угораздило меня родиться в этой стране, да еще и на болоте. Или мало в мире теплых мест и доверчивых людей? Ну, за что мне это?!

      – Хозяин,– просвистел трясущийся вампир,– я, наверное, скоро умру. Месяц без крови. Холодно мне, страшно…

      – Терпи, гаденыш! Такие сами не умирают. Дай тебе волю, пол замка уморишь, нежить болотная. Забудь теперь о крови! На золоте скоро есть станешь, на принцессе женишься.

      – Кто ж за меня такого пойдет? Беден я, не красавец.– От жалости к себе вампир тихо скулил, посвистывал.