На следующее утро Шмулович собрал всех своих подчинённых и начал их жучить, словно малых детей: – Я из вас сделаю настоящих мужчин! – орал он во всё лужёное горло: – Я вас научу преодолевать сильный страх.

      Полковник побушевал ещё какое-то время. Потом, он взялся за дело и стал воплощать все угрозы в реальную жизнь. Построил людей и бегом всех отправил на полковой полигон. Именно там солдатам пришлось воспитывать в себе мужество, отвагу и смелость.

      Сначала бойцам приказали надеть тяжёлые армейские каски и занять позиции в узкой траншее, недавно отрытой в земле. Её глубина не превышала и метра. Несмотря на весьма скудный опыт в военных делах, Глеб сразу понял, что окоп не готов. Ну, а до «полного профиля» его нужно было ещё копать и копать. Однако, время на это солдатам почему-то не дали.

      Полковник Шмулович гордо прошёлся по низкому рыхлому брустверу и приказал грубым начальственным голосом: – До особой команды, из траншеи никому не высовываться. Сейчас по вам будут стрелять боевыми патронами.

      После таких ободряющих слов, все первогодки слегка побледнели. Затем, все упали ничком. Они распластались в траншее настолько усердно, чтобы, как можно меньше частей тела торчало наружу.

      Ведь пуля же дура, её всё равно в кого попадать. Хоть в своего, хоть в чужого. Глеб тоже рухнул на холодную землю и постарался изо всех своих сил вжаться в неподатливый смёрзшийся грунт.

      Едва злой командир отошёл от окопа, как по их убогой позиции ударило с десяток автоматов «Калашникова». Затем, тяжело застучал крупнокалиберный станковый пулемёт «ДШК», установленный на высокой треноге. Говорили, что у «чехов» их на удивление много. И откуда, мол, они у них только взялись?

      Тяжёлые двенадцатимиллиметровые стальные цилиндрики яростно свистели и выли над головами несчастных ребят. Комья глины выбивало из низкого бруствера и частым горохом бросало на армейские каски солдат, дрожащих от нестерпимого ужаса.

      Некоторые пули посылались чуть ниже, чем нужно. Они не добирались до мест назначения и рикошетировали от мёрзлой земли. С громким воем поднимались в утренний воздух и вновь продолжали свой путь.

      Чуть сбросив начальную скорость. Они по пологой настильной дуге перелетали через низенький бруствер. Попадали в траншею и с душераздирающим визгом впивались в противоположную стенку окопа. Причём, попадали в неё, всего в полуметре от низа траншеи.

      Так продолжалось минуты три или четыре. Хотя парню казалось, что длилось всё это не менее часа. Он лежал на дне мелкой канавы и с замиранием сердца надеялся, что же всё это благополучно закончится.

      Когда стрельба, наконец-то, затихла, полковник построил свою небольшую команду. С презреньем взглянул на солдат, уже потерявшую бравую выправку. Скомандовал: – Смирно!