Как оказалось, видеокамера, снявшая тот эпизод, находилась на большом расстоянии от места, где всё началось. Она висела на стене уцелевшего здания тюремной больницы и размещалась так неудачно, что голоса зачинщиков ссоры не удалось разобрать. Не помогли никакие программы, ни те, что усиливали и чистили звук, ни те, что могли читать по губам человека.

      Учёный лишь хорошо разглядел, как трое охранников привели во двор заключённого лет тридцати. Один из служащих, что-то сказал, и его молодые напарники просто покатились от хохота.

      Осуждённый тотчас ответил. Похоже, его короткая фраза совсем не понравились всем юмористам. Судя по выражениям лиц, они не остались в долгу, и принялись осыпать оскорблениями одинокого узника.

      Перепалка кончилась тем, что арестант сжал кулаки и рванулся к обидчику. Но не успел он сделать и шага, как его окутала лёгкая, едва заметная, голубоватая дымка. Тело сидельца тотчас напряглось и, в то же мгновенье приняло положенье солдата, стоящего, как на параде. Он вытянулся во фрунт и замер, как статуя.

      На широком голографическом экране было отчётливо видно, что происходило потом. Подконвойный стал отчаянно дёргаться и попробовал освободиться от удивительно прочных, но совершенно невидимых пут. Его попытки привели лишь к тому, что он потерял равновесие, и рухнул ничком на пыльный асфальт.

      Сергей хорошо различил, что между площадкой и телом сидельца осталась прослойка из воздуха, шириною в ладонь. От удара о землю она немного спружинила. Невидимый кокон слегка покачался, словно он находился на мягких пружинах. Застыл и повис над ровной поверхностью так, что преступник не доставал до неё.

      Подскочив к арестанту, охранники крепкими ударами ног перевернули заключённого на спину. Обутые в армейские «берцы», ноги тюремщиков не доставали до жертвы, но ощутимо ворочали и сильно толкали оболочку голубоватого защитного поля.

      Один из молодых вертухаев подошёл к лежащему на земле человеку и смачно плюнул тому прямо в лицо. Естественно, что слюна не долетела до цели. Растеклась по прозрачному кокону и оказалась над глазами мужчины, который оказался беспомощным, словно младенец.

      Похоже, что заключённый вновь разразился потоком отвратительной брани. Правда, теперь его лицо оказалось сковано полем. Рот не открывался, а губы не шевелились. Поэтому, что он там говорил, понять было нельзя. Похоже, он мычал ругательства сквозь сжатые зубы, словно эстрадный чревовещатель.

      Начавший перебранку, охранник видимо всё же сумел разобрать обидные речи сидельца и с необузданной яростью набросился на спеленатого полем преступника. Он обрушил на арестанта серию мощных ударов ногами и длинной деревянной дубинкой.

      К его сожалению, голубоватая защитная плёнка защищала не только всех окружающих от необузданной агрессии узников. Она хорошо ограждала и его самого от