«Обещаю,» – где-то вдали повторила за ним роща, – «Обещаю.»

      «Здесь спит феникс»

      Был август. Христоф сошел с поезда вслед за своим чемоданом и тотчас остановился и принюхался.

      Вереск.

      Его сладковатый запах доносился с полей, наполнял лёгкие и отдавался странной дрожью по всему телу. Что было в нём? Искажение времени, мираж, земля на горизонте, земля необитаемая, родная – издали.

      «Вот ты и дома, моряк,» – прошептал он в пустоту.

      Солнце осветило далекую деревушку.

      «И в доме твоем тишина,» – стук дятла опроверг – опроверг ли? – его слова.

      «А ты в нём кто отныне?»

      Ветер всколыхнул его короткие, но неопрятные волосы.

      Мурашки пробежали по спине Христофа.

      «Чужак.»

      Найденный кусочек потерянного пазла.

      «Зачем я вернулся?» – спросил он у леса. И лес ответил знакомым шелестом листвы. С этим шелестом слился еще один – бумаги, в сотый раз развернутой и скомканной, затем вновь бережно расправленной. На небольшом листке красовались несколько опрятных строк. Письмо гласило:

      Здравствуй, сынок.

      Я спросила у стариков на берегу, как скоро сменится ветер. Те пожали плечами.

      Прошу, не задерживайся сильно.

      С любовью,

      Сара

      В глубокой задумчивости Христоф шел по пыльной лесной дороге, то и дело спотыкаясь о корни, которые торчали из-под земли подобно огромным змеям, извивались и путались под ногами.

      «Ох, разве в ветре дело, мама! Разве в ветре дело…»

      Мох на прохудившейся крыше расцвел белизной. Мелкие цветочки издали походили на снег, разрушая и без того шаткий во времени мир.