Маленький человек из Опера де Пари. Клод Изнер
Читать онлайн книгу.
всех к порядку; потом из класса долетели дружный топот десятков ножек и звуки скрипки.
– Руки округлить! Держим спину!
Только для того чтобы овладеть пятью позициями, требовалось четыре – пять месяцев; дальше наступало время дегаже, рон-де-жамб, плие и батманов.
До чего же они были трогательные, будущие балерины, – тоненькие, взъерошенные и плохо умытые без материнской руки, все в газовых юбочках с розовыми или голубыми шелковыми поясками! Как радовались, если какой-нибудь хореограф приглашал их для участия в массовой сцене на вечернем представлении, как ликовали, получая за это честно заработанные сорок су! Тогда сразу забывалась усталость, и добытчица посреди ночи бежала домой с монетами в кулачке, измотанная донельзя, но сказочно богатая…
Очередной урок закончился тактами из «Кармен». Последний взмах смычка – и девочки слетелись в стайку вокруг наставницы, чтобы внимательно выслушать ее замечания.
Мельхиор Шалюмо продал бы душу дьяволу, лишь бы сделаться невидимым и побывать хоть на одном уроке – но только в этом, начальном, классе. К девочкам постарше он был равнодушен, как и к мальчикам любого возраста.
За все золото мира маленький человек не согласился бы покинуть Опера. Порой он ночи напролет бодрствовал на крыше, а перед каждой премьерой спускался под землю, в подвалы дворца, и беседовал с тем, кого он называл Создателем и Отцом Всемогущим, с тем, на кого возлагал все свои чаяния. В состоянии мистического транса Мельхиор видел громокипящие потоки – они обрушивались с косогоров Бельвиля и Менильмонтана и уходили в почву грунтовыми водами, которые устремлялись к Сене, заполняли ее русло, а потом попада́ли в плен огромного резервуара под зданием Гарнье, призванного служить оплотом противопожарной безопасности. Он видел все это и утешался мыслью, что страшный пожар, пережитый им на улице Ле-Пелетье, никогда не повторится здесь, в новом пристанище Парижской оперы. Дворец в такие минуты превращался для Мельхиора в призрачный парусник, плывущий сквозь сон и явь, неосязаемый, нереальный, наполненный музыкой Гуно, Доницетти, Массне или Верди – их колдовские чары завораживали зрителей, и все тысяча девятьсот человек во фраках и вечерних туалетах были в его, Мельхиора, руках, все безропотно покорялись воле крошечного капитана.
– …Я похожа на индюшку!
Ольга Вологда металась по гримерке, то вскакивая на пуанты, то шлепая по полу всей стопой. Она чувствовала себя дебютанткой, умирающей от страха в ожидании вердикта публики, к тому же ее волнение перед выходом на сцену сейчас усугубляла жесточайшая головная боль, молотом бившая в затылок.
– Вылитая индюшка! – убежденно сообщила Ольга костюмерше, которая уже несколько минут бегала за балериной, пытаясь приспособить ей пониже спины гигантский бархатный бант.
– Что вы, мадам! В этом костюме вы неотразимы – у всех мужчин в зале слюнки потекут!
– Вот я и говорю: рождественская индюшка! – возопила