Проклятые. Чак Паланик
Читать онлайн книгу.
тринадцатилеткой вечно – и все-таки я еще осознаю себя как личность.
Было бы хуже, если бы я задвигала вам про Гайю, Мать-Землю – как моя мама, когда рекламировала свой последний фильм в журнале «Вэнити фэйр». Там еще была фотка, как отец подвозит маму к красной дорожке в маленьком электромобильчике. А на самом деле, когда никто не видит, они летают на арендованном реактивном самолете, даже если надо забрать одежду из химчистки (конечно, химчистка во Франции).
Маму тогда номинировали на «Оскара» за роль монахини, которой становится скучно жить, и она убегает из монастыря к проституции, героину и абортам, а потом у нее вдруг появляется популярное дневное ток-шоу и муж Ричард Гир. В кинотеатры на этот фильм не пошла ни одна живая душа, зато критики кипятком писали. Кинокритики и обозреватели очень, очень надеются на то, что ада нет.
Мне кажется, я отношусь к «Клубу “Завтрак”» так же, как моя мама – к Вирджинии Вулф. В смысле, чтобы прочитать «Часы», ей пришлось принимать ксанакс, и то она потом почти год ревела.
Еще в «Вэнити фэйр» моя мама сказала, что есть только одно истинное зло – это как нефтяные гиганты пользуются глобальным потеплением, чтобы уничтожить всех бедных белых медвежат. И самое ужасное: «Мы с дочкой Мэдисон уже много лет боремся с ее детским ожирением – оно стало для нас настоящей трагедией». Я в курсе, что значит термин «пассивная агрессия».
Обычные дети ходили в воскресную школу, а я летала в экологический лагерь. Обычные девочки учили наизусть десять заповедей, а я – как сокращать свой углеродный след. В мастерской по обучению ремеслам аборигенов Фиджи (я не шучу) мы плели из сертифицированных, выращенных без удобрений, собранных без вреда для окружающей среды, а также проданных по справедливым ценам пальмовых волокон дешевые сувенирные бумажники, которые все равно потом выбрасывались. Экологический лагерь обходился нашим родителям в миллион долларов, но нас заставляли подтирать задницы грязной бамбуковой туалетной палочкой. Ну а вместо Рождества у нас был День Земли.
Если есть ад, говорила моя мама, туда попадают за то, что носят шубы из натурального меха или пользуются косметическим молочком, испытанным на крольчатах нацистскими учеными, сбежавшими во Францию. Если есть дьявол, говорил мой отец, то это Энн Коултер. Если есть смертный грех, говорила мама, так это производство стирофома. Такие догмы они мне вкладывали в голову, раздевшись догола, но не закрыв шторы – это чтобы я не выросла мисс Сукки ван дер Сукк.
Иногда они называли дьяволом табачные концерны. Иногда – японских рыболовов.
Самое ужасное, что в экологический лагерь мы не приплывали на сампанах, влекомых течением Тихого океана. Нет, каждого воспитанника привозили туда на частном самолете, сжигающем миллиарды литров динозаврового сока, которого на нашей планете уже не образуется; каждого снабжали едой, равной по массе его собственному весу – органическими фиговыми батончиками и йогуртовыми завтраками, произведенными по принципам свободной торговли, зато завернутыми в одноразовую