Три заповеди Люцифера. Александр Овчаренко
Читать онлайн книгу.
оборонной отрасли. Василий Иванович продолжал отстаивать те жёсткие критерии оценки трудовой деятельности, которые в годы его молодости внедрил в производство и в умы подчинённых Великий вождь всех времён и народов. К великому удивлению Мостового, его не поддержали.
– Василий Иванович, сейчас не время пояса затягивать! – сказали ему члены ЦК. – Политическая оттепель на дворе, так что дайте людям вздохнуть полной грудью. Народ и так у нас, как загнанная лошадь: есть даём мало, а ездим на нём много, так что как бы того…, копыта как бы не отбросил. Так что Вы уж свои сталинские замашки попридержите.
– Это не замашки! Это принципы работы, проверенные временем. – прошипел Василий Иванович, побледнев от обиды. – Благодаря им мы войну выиграли!
– Сейчас не война! – сказали ему соратники по партии, и, несмотря на протесты верного ленинца, приняли постановление об объявлении субботы выходным днём.
– Это саботаж в масштабе страны! – прошипел старый партиец. – Я этого так не оставлю. Я подниму этот вопрос на пленуме ЦК, а если потребуется, то и на Съезде партии! Я до Первого секретаря дойду!
И опять не нашёл опытный партиец понимания у коллег.
После окончания совещания Василий Иванович, ни с кем не попрощавшись, покинул здание на Старой площади. Глядя на его высокую, немного согнутую годами фигуру, расставленные в стороны острые локти и хищный хрящеватый нос, один из членов ЦК произнёс: «Ну, вот, полетел Сталинский сокол к себе в гнездо»! И хотя сталинскими соколами раньше называли лётчиков, а Мостовой за время трудовой деятельности никакого отношения к авиации не имел, кличка прижилась. Верные люди донесли об этом Мостовому, но воспитанный на заветах великого Сталина Василий Иванович воспринял прозвище как свидетельство своих заслуг, и не обиделся.
Заседание проводилось в пятницу, и хотя каждую субботу Василий Иванович регулярно приезжал на Старую площадь, в эту субботу он демонстративно уехал на дачу.
– Выполняю решение партии о введении дополнительного дня отдыха, – едко пояснил он супруге.
На даче, лёжа в гамаке в любимой полосатой пижаме, заслуженный партиец предался воспоминаниям. Оглянулся Василий Иванович, и понял, что прежней ленинской гвардии сталинского закала больше нет. Сидят в Центральном Комитете партии вчерашние комсомольские вожаки, пороха не нюхавшие. Старые партийные товарищи, с кем начинал трудовую деятельность Василий Иванович, давно под могильным камнем лежат, а кому повезло больше – те на пенсии редиску на даче выращивают.
Через неделю после памятного заседания вызвали Мостового в кабинет к высокому партийному начальнику, где напрямую поинтересовались его здоровьем.
– Разве я давал повод усомниться в своей трудоспособности и трезвости ума? – глядя в глаза молодому выдвиженцу, спросил Сталинский сокол.
– Возраст у Вас, Василий Иванович, пенсионный, – отводя глаза в сторону, пояснил молодой партиец. – Не можем мы трудовое законодательство нарушать. Пришла пора торжественно и с почётом проводить Вас на заслуженный отдых.
Возникла