Портрет с отрезанной головой. Аглаида Лой
Читать онлайн книгу.
пятен и переплетенных линий под названием «Восторг художника от созерцания небесных огней». Разрази меня гром, если я вижу эти самые «небесные огни»!
Он подошел незаметно, почти подкрался, постоял возле меня и, по-видимому, прочитав, отражавшиеся на моем лице впечатления от данного живописного шедевра, непринужденно спросил:
– Что, не нравится?
– Как вам сказать… – мрачно отозвалась я, – что-то в этом есть, но наверно я не доросла до подобных высот изобразительного искусства, – и только тогда взглянула на собеседника. А он – ничего, симпатичный.
Мы разговорилась. Немного прошлись по залам, обмениваясь впечатлениями, потом он попросил мой телефон. На том и расстались. Звали его Гена. Он сказал, что окончил Академию художеств в Ленинграде и является дипломированным искусствоведом, чем, естественно, меня заинтриговал. А если еще прибавить, что передо мной явился высокий, стройный, голубоглазый и слегка лысеющий джентльмен, который со знанием дела рассуждал о представленных на выставку картинах и их создателях, со многими из которых был знаком лично, – мой интерес к нему значительно возрос.
Сам того не подозревая, своими комментариями относительно выставленных произведений Гена здорово помог мне со статьей, так что редактор даже похвалил меня за глубокое знание материала. Он позвонил через три дня, поздно вечером. Мы проговорили больше часа, и я лишний раз убедилась, насколько он интересный и продвинутый в области изобразительного искусства собеседник. Наше знакомство удачно совпало с моим новым увлечением живописью. С головой погрузившись в изучение истории искусств, я последовательно открывала для себя классицизм, романтизм, импрессионизм, постимпрессионизм, экспрессионизм и пр., и пр. Замкнутый сам на себя живописный мир приоткрывался мне постепенно, существуя совершенно обособленно и параллельно окружавшему нас вещному миру.
В детстве и юности мне нравились работы Брюлова, Шишкина, Репина, напоминавшие фотографические карточки, позднее совершенно покорил Боттичелли с его прекрасными античными богинями, потом неожиданно очаровали сумеречные и демонические персонажи Врубеля. Чем глубже погружалась я в изучение изобразительного искусства, тем острее и напряженнее становилось мое эмоциональное восприятие живописи. Теперь я не просто рассматривала полотна, но входила в общение с ними, видела мир глазами художника, чувствовала его чувствами. У Гены имелись превосходные альбомы по искусству – целая коллекция, – и он со страстью рассказывал мне о художниках, сопровождая свои лекции наглядной демонстрацией репродукций их произведений. Каспар Давид Фридрих, с пронизывающим все его работы ощущением космизма… Уильям Блейк, для которого Смерть и Апокалипсис являлись одной из составляющих бытия… Золотая «Юдифь» Климта… Знакомство с Геной открыло мне совершенно незнакомую прежде ветвь живописного искусства. Какое-то время мы присматривались друг к другу на расстоянии