Ослиная Шура. Александр Холин
Читать онлайн книгу.
случае, он хотел вызвать девушку на интересующий его диспут. Но это никаким боком не касалось приходящих в сознание снов.
До сих пор девушка относила все приходящие сны, а заодно и необъяснимые явления вместе с чудесами к явлениям гипнотического порядка, как минимум. Опрометчиво считала, что всё-де можно объяснить и исправить. Шура для полноты ощущений сваливала в эту мистическую корзину все существующие религии вместе с теологией, молитвами, ирмосами, кондаками… Вот опять! Что такое Ирмос? Кондак?[8]
Девушка могла поклясться, что никогда раньше не слышала этих слов, однако же, знала их хорошо! Откуда, из каких тёмных закоулков сознания выползли эти слова, ведь она их не знает?! Или всё-таки знает?! Может быть, Герман в своих оккультных беседах упоминал что-то подобное, и память автоматически отметила незнакомые слова? Вероятно.
По мнению Карла Юнга, например, хотя язык символов и забыт, подсознание перегружено этими до поры до времени дремлющими знаками, но откуда они могли возникнуть в памяти? Откуда, если Шура о церкви знала только то, что да, существует такая организация, что в церкви молятся Богу, существующему неизвестно где, а тут…
Даже когда Герман начинал скучную трепотню о Боге небесном и земном, явно отдавая предпочтение последнему, Шура просто отключалась, думала о своём, или просто надиралась чего-нибудь покрепче. Хотя пьянела она достаточно редко, но была согласна даже на это, лишь бы не слушать философствования покровителя. Обижать Германа не хотелось. Но слушать то, что чуждо, что никогда в жизни не пригодится, было выше её душевных сил.
Герман Агеев возник в её жизни довольно давно, незаметно, но прочно. Собственно, после той жилищно-коммунальной вечеринки Алексей и Герман стали духовными пастухами вольной художницы, не претендуя, однако, на святая святых – духовную свободу Шурочки. И всё-таки, если Герман оставлял за девушкой возможность самостоятельного выбора, то Алексей Гиляров просто бездумно и безапелляционно командовал, мол, так надо и так будет.
Хотя… хотя разговоры Германа, его ненавязчивое со-чувствие, со-страдание незаметно делали своё дело. Девушка непроизвольно для себя раскрывалась перед ним, ища в отзывчивом собеседнике то ли опору, каковая важна любой одинокой женщине, то ли ждала от него каких-то откровений, граничащих с чудом. Гиляров не смог затмить Германа ни на йоту, потому как все мысли у него выше гениталий не поднимались. Возможно, и мозги находились где-то там же, недаром не придумал ничего лучшего, как удрать от беременной Шурочки заграницу на несколько месяцев, прихватив с собой посредственную декоративную мазню, яко бы на несуществующую выставку.
Вернувшись в Россию, Лёша готов был, скорее всего, отстаивать свою мужскую честность и непричастность, но Шура не любила воевать с подлецами. Не замечать Гилярова посоветовал и Герман, который тоже охладел к Новому Правлению жилищного кооператива «МСХ-2». Собственно, на улицу Брянскую он приходил теперь только
Ирмос, кондак – церковные песнопения.