Только девчонки завершают танец-дурачество, Вера быстро возвращается на своё место рядом со мной.

      – Сколько? – не сразу соображаю, что это мой голос звучит так низко, хрипло.

      – Что, сколько? – в лёгком недоумении уточняет малышка, возясь с обувью.

      – Сколько ты стоишь? – поясняю спокойно… на сколько позволяет разыгравшееся либидо. Вернее, моего терпения хватает только на одевание первой туфли. Перехватываю изящную ножку, неистово желая заняться обуванием, а в идеале раздеванием самолично.

      Вера вздрагивает, словно прописал затрещину, но я грозным взглядом велю не рыпаться, меня и без того потряхивает… Перед глазами откровенные сцены такого разврата, что страшно за свою адекватность.

      Малышка затаивается, таращась на меня, как кролик на волка. И правильно – я дико голоден…

      Голоден и похотлив, но, осторожно, боясь спугнуть своим озабоченным порывом, оглаживаю узловатую ступню… совершенно не идеальную, даже, сказал бы, некрасивую. Такую… изуродованную многочасовыми тренировками у балетного станка.

      У каждого из нас свои шрамы…

      И именно это сочетание хрупкости и стального стержня внутри меня возбуждает ненормально. Разве не восхищает человек, способный днями изнурять свое тело нагрузкой, оттачивая мастерство и доводя каждое движение до совершенства?

      Непременно!

      Разве не заслуживают уважения люди, целенаправленно идущие к совершенству и красоте?

      Непременно!

      Самоконтроль!

      Усердие!

      Педантичность!

      Скрупулёзность!

      Трудолюбие!

      Умение глотать боль!

      Она совершенна!

      – Я не…

      – У каждого есть цена, – перебиваю ненавязчиво, осторожно, ещё раз пробежавшись по ступне пальцами, и бережно надеваю туфлю, которую мне робко вручает девушка.

      – Я не сплю с клиентами, – покраснев, Вера нервно освобождает ногу из моего хвата. Взгляд леденеет. – И если вам больше ничего…

      А я надеялся. До последнего надеялся, что уступит. В груди отчаянно бьётся встревоженное сердце, в душе помойка.

      – Ок, ничего, – ровно принимаю отказ: – Тогда ты свободна, – без спешки отсчитываю несколько купюр. – Это тебе – чаевые. Основная сумма на счёте, – поясняю безлико. – Ангелина в курсе. И да, Лиди мне позови, – наливаю стакан воды, горячительного, увы, больше нельзя. Я за рулём. И осушаю стакан, словно уже забываю об её существовании.