Они не видят неба, как колен,

      тяжёлой тучи мокрая уборка

      эфемеридный не пугает тлен,

      волокна воздуха, его колечки

      укажут безопасные кусты…

      Вниз по горе, и зря дрожит сердечко —

      дойдёшь и ты.

      *  *   *

      Опираясь рукою на тень на незримой стене,

      еле видным ступеням свою доверяя нагрузку,

      подымаюсь к себе, оставляю внизу костенеть

      хрящ бесцельных минут,

                             пустоту-трясогузку.

      Напишу на прозрачной стене свой невидимый след,

      эхо лёгких касаний – рецепты продления жизни.

      Письмена помогают и темноте просветлеть,

      но помогут ли мне

                             тени словесной отчизны?

      По неверным ступеням иду к тебе, письменный стол,

      утешая себя, предавая старенью минуты.

      Дом столетний

                             клавиатуру обрёл,

      из-под клавиш ступеней получая мелодию утра.

      Обретенье теней. Безбоязненно, как объектив,

      огляди своё тело беспощадным рентгеновским взглядом,

      огляди своё время

                             и пиши, удила закусив,

      не о теле и времени, о невидимых гранях распада,

      а о том, что растёт, расцветает, несёт семена,

      проникает корнями, бетонные треплет заборы,

      выпрямляет сердца

                             и дыхание женского сна.

      Пустоту трясогузок наполняю внутренним взором.