В шкурке своей леопардовой

      Ты щуришься, девочка-зверь,

      Вчера ты сидела за партою,

      За стойкою бара теперь.

      Глаза у тебя кокаиновые,

      И вид у тебя – «роковой»,

      Только вот жесты наивные

      Всю тебя выдают с головой.

      Девочка, бледная вишенка,

      Что тебя жжёт и знобит?

      Даже упрятавшись в хищника,

      Не переменишь свой вид.

      В детском испуге порезаться

      Пьяным осколком стекла

      Грезится, грезится, грезится

      Садик, в котором росла.

      Ты повисала на веточке,

      Боялась любого зверья,

      Сдувала молочные пеночки,

      Пьяная вишня моя.

      Шкурка ли жжёт леопардовая,

      Или следы от ремня?..

      Падая, падая, падая,

      Не западай на меня.

      Просто разбилась последняя

      Горькая рюмка твоя,

      Девочка, вишенка бледная,

      Пьяная вишня моя.

      Опять звенит хрусталь,

      Опять чего-то жаль,

      Вином залита скатерть дорогая,

      И всё уже равно,

      И всё-таки вино,

      И всё-таки оно не помогает.

      Гони, моя любовь,

      Гони по жилам кровь,

      Пусть будет гон похабно красногубым,

      Сегодня наплевать,

      Сегодня наливай,

      Я буду отвратительным и грубым.

      А после отдохни,

      Гитарка, не звени,

      Усни, а я пойду за первым снегом

      Туда, где ждёт меня

      Печальная родня

      И верит, что я стану человеком.