Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем. Вячеслав Никонов
Читать онлайн книгу.
Скромный почти до болезненной застенчивости, совершенно неприхотливый во всем, что касалось его лично, князь с виду не обладал никакими отличительными чертами главы правительства»[107].
Почти все его коллеги по кабинету находили, что князь – при всех его достоинствах – был совершенно не на своем месте. «Нам нужна была во что бы то ни стало сильная власть, – справедливо замечал Милюков. – Этой власти кн. Львов с собой не принес… Сперва он растерялся и приуныл перед грандиозностью свалившейся на него задачи; потом «загорелся» всегдашней верой и ударился в лирику. «Я верю в великое сердце русского народа, преисполненного любовью к ближнему, верю в этот первоисточник правды, истины и свободы»[108]. Набоков, который стал управляющим делами правительства, приходил к выводу: «Он сидел на козлах, но даже не пробовал собрать вожжи»[109].
Наблюдавший со стороны Бубликов считал министра-председателя «положительным несчастьем» кабинета: «Вечно растерянный, вечно что-то забывший, ничего не предусматривающий, постоянно старающийся всем угодить, всем быть приятным, ищущий глазами, кому бы еще уступить, какой бы еще выдумать компромисс, он был как бы ходячим символом бессилия Временного правительства. Необходимой по переживаемому моменту властности в нем не было и помину. Князь Львов занял позицию упорного ничегонеделанья и непротивления»[110]. Львов был совершенно не приспособлен для систематической работы и был буквально раздавлен грузом свалившихся на него проблем. «Человек большого обаяния, он был бы превосходным председателем Совета Лондонского графства, – полагал Локкарт. – Он был идеальным председателем Земского союза, но он не годился для революционного премьер-министра»[111].
Гучков – человек, считавшийся самой сильной и волевой фигурой оппозиции императору, его главным противником, – достиг главной цели в жизни. Принял отречение императора и возглавил военное ведомство. Гучкова традиционно считали крупным знатоком военного дела и непререкаемым авторитетом для военных. Но так ли было на самом деле? Генерал Василий Гурко даст такой ответ: «Гучков имел много знакомых среди военных, от не слишком значительных руководителей армии до молодых офицеров, а благодаря своим связям в Думе был полностью осведомлен о юридической и административной сторонах деятельности Военного министерства. Все перечисленное создавало у него иллюзорное представление о жизни армии и условиях ведения войны, но в его знаниях имелись большие провалы, о чем сам он, вероятно, не догадывался»[112].
Неудивительно, что в армии назначение Гучкова было встречено не однозначно. Генерал Петр Николаевич Врангель замечал, что «назначение военным министром человека не военного, да еще во время войны, не могло не вызвать многих сомнений»[113]. Степуну с первого же взгляда он показался «человеком совершенно непригодным на роль революционного военного министра… Гучков «орлом» не
Керенский А. Ф. Русская революция 1917. С. 112.
Милюков П. Н. Воспоминания. Т. 2. С. 280–281.
Набоков В. Д. Временное правительство. С. 41.
Бубликов А. А. Русская революция. Впечатления и мысли очевидца и участника. М., 2016. С. 68–69, 74.
Локкарт Р. Б. Агония Российской империи. С. 183.
Гурко В. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914–1917. М., 2007. С. 337.
Врангель П. Н. Записки. Ноябрь 1916 – ноябрь 1920. Мн., 2002. С. 24.