Интриги дядюшки Йивентрия. Максим Ельцов
Читать онлайн книгу.
пошарил рукой сначала с одной стороны от входа, потом с другой и нашел-таки выключатель. После щелчка где-то высоко-высоко вспыхнула невероятной красоты и габаритов люстра, которая своей эффективностью готова была посрамить солнце.
Вместе со светом нахлынуло пространство. Как же много значат для людей их заблуждения! Йозефик, до того как включил свет, был уверен, что вломился в какую-то подсобку, где швабры хранят, а оказалось, что за маленькой дверцей находится просторный круглый зал с куполообразным расписным потолком. По кругу стояли резные колонны, между которыми были натянуты шелкотканые гобелены. На них были изображены прекрасные и тоскливые по причине отсутствия обнаженной женской натуры пейзажи. Точно в геометрическом центре зала, прямо на зеркально-черном полу, в котором отражался потолок, возвышалась то ли изящная кафедра, то ли нагулявший жирку пюпитр. Это был единственный предмет не декоративного вида в этом зале, поэтому Йозефик двинулся к нему. На не определившемся со своим происхождением и назначением предмете мебели лежал лист тончайшего пергамента, на котором был во всех деталях скорее начерчен, чем нарисован костюм мечты и под ним выведено четверостишие витиеватым почерком:
Кольс сударьс желаетс платьес своёс,
Тос мыс обязуемс исполнитьс.
Пустьс нижес поставитс своес фамильёс,
О платес по почтес напомнимс.
– Бредс какой-тос, – только и сказал Йозефик, подхватил лежавшее рядом перо неведомой ему птицы, вероятно, способной украсть слона из городского цирка, и, высунув от усердия кончик языка, аккуратно вывел свою подпись. Получилось очень и очень недурственно. Во всяком случае, это не шло ни в какое сравнение с теми закорючками, которые он ставил обычно. Он никогда особо не старался выводить своёс фамильёс, так как всю свою жизнь с каждой своей подписью он все глубже и глубже загонял себя в бумажную кабалу, взамен ничего внятного не получая. Впервые в жизни он получил что-то взамен своей подписи, кроме обязанностей и проблем. И не просто что-то, а то, что страстно желал.
Стоило Йозефику положить перо на место, как со всех сторон стало доноситься еле слышное тиканье, будто сотни карманных часов спрятали под подушку. По-прежнему теряющийся в проблемах самоопределения, отпрыск неизвестной мебельной мастерской вместе с пергаментом и пером без предупреждения провалился сквозь мраморный пол, оставив на память о себе… собственно, ничего. Это вызвало у молодого человека тревогу, а вот скрип прикрываемой дверцы, через которую он сюда проник, подтолкнул его расшатавшуюся за последние сутки психику к тому перекрестку черт, с которого можно попасть хоть в панику, хоть в истерику, хоть вообще по полной программе загреметь на полный пансион в Луприанский психиатрический хоспис строгого режима № 29. Йозефик двинулся по веселой дорожке истерики, чем проявил свой выдержанный виртонхлейновский характер.
– Что здесь происходит,