вопрос.

      – Монахи могут передвигаться значительно быстрее, если это действительно необходимо, – задумчиво сказал Кастор, пристально следя за моими движениями. Я не смотрела прямо на него, но чувствовала на себе его взгляд.

      – Магия?

      – А где ее нет? – неопределенно ответил он.

      Во мне, хотелось сказать, но я промолчала. Магия, действительно, не была редкостью в Застывших землях. Кастор казался рассеянным, думал о чем-то своем, поэтому разговор не клеился. Мы с братом отужинали и легли спать. Но сон снова долго не шел ко мне. Я проворочалась до глубокой ночи, а потом окунулась в тревожные сны о том, как Той чуть не утонул, о Тине, Касторе и падениях с ветвей плачущих деревьев.

      Проснулась разбитой и усталой, будто и не ложилась вовсе. Ночные кошмары и тот страх за жизнь брата, что я в них ощутила, помогли мне не отказаться от моего непростого решения. Отец Парат ждал нас у своей телеги, он был в прекрасном расположении духа, а я почему-то не смогла поднять на него глаза.

      – Той, – я присела на корточки перед братом, и подавила подступающие рыдания, плакать буду после, – послушай. Здесь нам придется ненадолго расстаться.

      Говорить было тяжело, даже, несмотря на то, что Тойтон даже не смотрел на меня. Мальчик вертел в руках деревяшку и маленький ножик, которого я у него прежде не видела. Его старый был потертым, с облезлой рукоятью, а этот блестел и переливался на солнце. Рукоять была резной и будто серебристой.

      – Это мой подарок, – негромко сказал Кастор.

      – Тойтон, – снова повернулась я к мальчику. А потом, ощущая присутствие нашего спутника, бросила на него многозначительный взгляд. Мужчина кивнул и отошел подальше, давая мне возможность остаться с братом наедине. – Малыш, я заберу тебя, как только смогу. Кастор обещал, что за тобой будут хорошо смотреть. Никто тебя не обидит.

      К горлу подкатил ком, а в памяти, как назло, возникли картинки нашего детства. Как Той начинал ходить. Его, столь редкие и столь долгожданные слова, которых я и сейчас жду, как падения звезды с неба. Сердце вновь сдавило. Простят ли меня родители? Прощу ли я сама себя?

      – Я заберу тебя, обещаю, – так и не смогла сдержать слезы, поэтому обняла брата и по привычке уткнулась носом в его макушку. Этот запах причинил боль, но я все равно вдыхала его, как в последний раз. – Обещаю, Тойтон, я сделаю всё, чтобы мы снова были вместе. Ты только не забывай меня, ладно?

      Мои слова уже пробивались сквозь всхлипы. Не знаю, смогла бы я остановиться, если бы отец Парат мягко не отстранил мальчика от меня и не повел к телеге. Мне хотелось верить, что для Тоя наше расставание не такое болезненное, как для меня. Снаружи он был, как всегда спокоен, но кто знает, что творилось у него внутри.

      – Куда вы его отвезете? – спросила я.

      – Ты решилась его отдать, – ответил старик, – хватит ли сил отыскать? Это станет твоим испытанием, девочка. Твой брат и есть твое испытание.

      Когда телега тронулась в путь, Тойтон ни разу не обернулся,