Бог – это не создатель душ (души существуют всегда!) Бог – вечный Отец душ. Как Отец Великий Режиссер дарит душам-актерам наследство: знание, добродетели, силы. Наследство надо взять с помощью воспоминания о Всевышнем. Это тонкая вещь. Если просто сидеть и славить Великого Режиссера, от этого никакой пользы нет. Если просто петь: «Он – Океан знаний, Океан счастья…» – вы ничего этим не достигнете.

      То, чему Он учит, душам-актерам нужно внести в свою повседневную игру, т. е. нужно сделать свой характер возвышенным, только тогда можно установить связь со Всевышним, и игра будет доставлять удовольствие. Актерам нужно любить Главного Режиссера. Любить Его не значит просто говорить об этом. Его нужно вспоминать, т. е. постоянно помнить. Вспоминать в мире душ, в мире покоя. Если всё делать ради любви к Богу, всё превращается в удовольствие. Не вспоминая Бога, ничего нельзя добиться.

      Снова и снова обращайте мысли ко Всевышнему.

      …О, мой Отец… Я снова в своем родном доме… В мире тишины и покоя… Я снова с Вами… Я ощущаю мощный свет… Меня притягивает, словно магнитом… Я приближаюсь к Вам… Я приближаюсь к Источнику… К Источнику силы, чистоты, покоя… Я ощущаю волны любви… Блаженство… Душа наполняется блаженством… Какие сладкие минуты… Я и Отец…

      Сейчас каждая душа-актер может играть свою роль с Великим Режиссером, и у Него научиться искусству сцены. Именно в это время каждая душа-актер может обрести вечную и истинную любовь Бога. У каждого есть право на истинную любовь. Когда нет любви, жизнь лишена вкуса. Любовь настолько возвышенна, насколько возвышенно отношение к Богу. Он любит всех, без всяких условий. Великий Режиссер говорит с такой естественной и абсолютно чистой любовью. Его взгляд, Его голос, Его слова, Его любовь вызывают слезы бесконечного счастья.

      Однажды ехал путник по дороге и увидел прокаженного – грязное и мерзкое существо. «Никто не любит этого человека, кроме Господа нашего». И так ему захотелось явить бедняге Божью любовь, что он соскочил с лошади и заключил прокаженного в свои объятия. И вдруг лицо прокаженного преобразилось в лик Христов. И тогда путник понял: и его самого никто не любит больше Господа Нашего.